Я только молча кивнул. Мой «планшетник» тут же показал, что наш дрон начинает описывать круги и очень круто набирает высоту, настолько круто, что ни один пилот на военном самолете не смог бы себе такого позволить, слишком велика была бы перегрузка. По крайней мере, так я предположил, хотя мало был знаком с возможными действиями боевой авиации. Но, когда самолет шел с уклоном вверх, на блоке камер сработал или стабилизатор, или гироскоп
[15], и изображение местности, хотя и удалялось, все же показывалось не под углом. Чтобы не потерять ориентацию, я снова переключился с инфракрасной камеры на простую и только на пару секунд включал инфракрасную. Если бы в поле зрения камеры появился живой объект, который светился в мониторе, я сразу заметил бы его. И он появился. Причем простая камера ничего не показывала. Я дал максимально возможное увеличение, но это не помогло.
– Маскировочная сетка… – сказал лейтенант Хачатуров, через мое плечо заглядывая в монитор «планшетника».
Я переключился на инфракрасную камеру, потом на тепловизорную, снова на инфракрасную и смог определить силуэты двух грузовиков и еще какой-то коробки, похоже, бронеавтомобиля. Все это было прикрыто маскировочной сеткой, мешающей увидеть что-то в нормальном режиме работы видеокамеры.
– А это кто такие? Откуда взялись? Да еще и с «беспилотником»? – не смог я сдержать эмоций. – В этих местах никого больше быть не должно… Хачатуров!
– Я!
– Можешь определить, что за «беспилотник»?
– Неумыволнов со своей аппаратурой может перехватить управление. Наш дрон станет транслятором и прикажет их «беспилотнику» лететь к нам. А тут уж мы его посадим.
– Неумыволнов!
– Я здесь… – Лейтенант подошел сбоку вместе с одним из солдат, тот повернулся к нему спиной, и он снял с плеч солдата большой рюкзак с каким-то, судя по очертаниям, ящиком. Ящик был за секунды вытащен из рюкзака и, после раскрытия крышки, превратился с некий прибор со своим монитором и двумя круглыми осциллографами.
– Задачу понял?
– Так точно, товарищ старший лейтенант. Не все так просто, но я попробую. Стукалов, соединяй… – Лейтенант протянул кабель, и рядовой подсоединил его к своему пульту. Прибор Неумыволнова имел собственную клавиатуру, по которой он, держа прибор на коленях, тут же начал активно и быстро стучать, набирая какие-то команды.
– Есть связь! У них там столько «дыр» в защите, что ворона пролетит, и начнет управлять. Я без труда пробился. Просто напором взял. Сейчас камеры отключу, чтобы нас не видели. Все. Сюда уводить?
– Ну, не в горы же… – ответил я на неуместный вопрос.
– Тогда ждем…
– Интересно, они наш «беспилотник» заметили? – поинтересовался я у Хачатурова. – Если заметили, могут просто сесть в машину и двинуть в нашу сторону.
– Да… – согласился он. – Могут двинуть… И даже обязательно двинут. Но наш дрон, думаю, они заметить не могли. Он слишком высоко, его можно только приборами отследить.
– А что за люди? – задал я вопрос лейтенанту Неумыволнову. Тот пожал плечами, но все же ответил:
– Могу только предположить. Я уже встречался однажды с аналогом их программы. Тогда она была установлена на «беспилотнике» МВД. Нас просили довести ее до ума. Мы с ней познакомились, решили, что работы там очень много, а у нас времени не было, армейских заказов был полный чемодан, поэтому отказались. Но, судя по старым «дырам», программа у них используется та же самая. Это полиция.
– А что полиции здесь делать? – не понял я, но интуитивно связал появление полиции с интересом следственной бригады к группе ликвидаторов ФСБ. – Они нам операцию своим вмешательством сорвут. Такое уже случалось. Неумыволнов, как долго их дрону до нас лететь?
– Минут десять, думаю. Может, пятнадцать. Машина у них не самая скоростная, хотя и с шестью винтами. Она только вверх-вниз должна шустро бегать, а вот в сторону – хуже. К тому же еще и тяжелая. Как я вижу из системы управления, там подвешены три гранаты, а это тоже лишний вес.
– Мы, кажется, сами в чужую операцию влезли, – заметил Хачатуров. – И лучше бы нам не афишировать свою работу.
– Можно что-то сделать? – спросил я, глядя в монитор своего «планшетника». Камеры нашего «беспилотника» показывали, что из-под маскировочной сетки выехала одна из машин, но не грузовик. Мне не доводилось наблюдать эту машину сверху, но, кажется, я понял. – Третья машина, по-моему, – бронеавтомобиль «Тигр». Наблюдают за своим «беспилотником» и едут. В нашу сторону, кстати. Видимо, подобрать свою технику хотят, когда упадет…
– Неумыволнов… – улыбнулся Хачатуров своим мыслям. – Леня… Сделай красивый фокус. Сможешь? Сбей их с толку…
– Это я с удовольствием. Да, получается. Один раз в воздухе споткнулся, теперь во второй раз. Словно у меня что-то в системе не в порядке. А теперь в сторону сверну, споткнусь опять, а потом на полной скорости в истерике рвану. Снизу это должно забавно смотреться. Словно дрон сильно перепил, или менты на него своими парами надышали. Вот включить их камеры я смогу, но принять от них изображение невозможно, оно у них, как и полагается, отдельным каналом проходит. Если я сейчас камеры включу, они будут все видеть, а мы не будем знать, что они видят… Ага… А я вот так сделаю… Пусть головы поломают и своего компьютерщика потом уволят. Будем мягко и неназойливо убирать конкурентов.
– Что? – спросил Хачатуров.
– Я заставил камеру на пару секунд включиться, потом выключил. Через пару секунд еще на пару секунд включил и выключил. Дескать, просто мигает. Сбой в системе… Недоработка или неумелая эксплуатация после неумного обслуживания.
– Но «Тигр» все равно едет в нашем направлении, – сообщил я.
– А он по горам скакать не умеет? – спросил Кузьмин.
– Не обучен скакать, – твердо заявил я. – Не горный козел… У него вес категорично не тот.
– Тогда я сейчас истерично уведу их дрон в горы, а там гранаты сброшу. Все три. Взрыв мы не услышим, а они услышат. Решат, что их «беспилотник» в скалу врезался, и гранаты сдетонировали. Там у гранат какая-то хитрая система подвески. Я видел такую в чертежах. В металлическом стакане, который зажимает прижимной рычаг гранаты. Дно стакана является одновременно выдавливающим поршнем. Когда граната из стакана вываливается, рычаг освобождается, и через положенное время следует взрыв. Граната обычно взрывается в воздухе, потому метание гранат ведется на небольшой высоте, чтобы сверху поразить людей осколками. Все, улетел я в горы… Интересно, видят они меня или нет?
Я переключил камеры нашего «беспилотника» в инфракрасный режим, чтобы видеть дрон, который мы «угнали», и одновременно, не отвлекаясь от монитора, вел разговор и давал указания лейтенанту Неумыволнову, что для меня было не сложно. Сказывалась необходимая тренированность в одновременном исполнении разных дел.
