Никто и не расслабился, все понимали, что сапер один, и все увидеть просто не в состоянии. Он ищет мины только в местах, наиболее опасных, там, куда сам поставил бы взрывное устройство. А противник может поставить в любое другое, и потому под ноги смотреть необходимо всем.
После преодоления скального участка мы сделали привал на небольшом плато, пересеченном множественными расщелинами и ограниченном со стороны хребта с двух сторон высокими скалами. Поджидали, когда через скалы переберутся все, в том числе и пленники с охраной. Полиспастов у нас не было, и пленников поднимали на простых веревках, заставив их просто сесть в широкую петлю. Проблем это не вызвало.
– Пора идти, – первым поднялся полковник Сомов, который, как мне показалось, вообще не понимал и никогда не знал, что такое усталость.
– Мы готовы, товарищ полковник, – встал и я.
И в это время меня по внутренней связи потребовал к себе младший сержант Городовников. Как и полагается взводному следопыту, Слава не сидел, когда отдыхали другие, а осматривал недавний лагерь бандитов и ментов. Читал, как раскрытую книгу, непонятные другим следы и делал какие-то свои выводы, которые для других, даже для меня, были недоступны. Он обладал особым талантом.
– Товарищ старший лейтенант, подойдите сюда…
Я нашел глазами командира третьего отделения и позвал с собой Сомова:
– Товарищ полковник, мой следопыт что-то показать хочет…
Полковник кивнул и шагнул за мной.
– Товарищ старший лейтенант, а зачем бандиты переносили большие камни? – спросил Городовников, когда мы с полковником подошли.
– Большие камни? – переспросил полковник Сомов.
– Да, я сразу обратил внимание, что во многих местах на почве и на камнях остались отпечатки от следов больших камней. Больших и тяжелых, которые продавливали место под собой. Снимали их, видимо, еще в темноте, иначе сами увидели бы эти следы. Но я допускаю, что они их видели и оставили для нас умышленно. А камни зачем-то сбрасывали, судя по всему, в эту расщелину и засыпали в самую дальнюю от нас, но не до конца. Кстати, в дальнюю не просто сбрасывали, в ту расщелину еще и укладывали. Я нашел там следы трех пар рук, которые держались за края, когда выбирались. Одна рука без среднего пальца, характерный признак. Зачем они забирались в расщелину?
– Я проверю! – вызвался подполковник Храмцов и, готовый спрыгнуть, протянул мне свою винтовку. – Может, братская могила?
– Стоп-стоп, товарищ подполковник! – остановил я его. – Сначала – сапер. Это может быть хитрая ловушка. Городовников верно заметил, просто так следы от камней не оставляют. Надеятся, что преследователи заметят, сунутся. Головин! Слышал?
Чем удобна внутренняя связь – это тем, что не требуется повторять. Головин оказался рядом, наклонился, долго всматривался в глубину расщелины, даже фонариком посветил.
– Так там все проводами опутано. Почти понятно. Что-то типа «растяжек» выставили. Причем, неумело. Посчитали, что в темноте расщелины все останется незаметным. Так! Работаем! Все отошли подальше, – грозно потребовал он. Ефрейтору нравилось командовать полковниками. – Спрятались за скалы, чтобы ни сбоку, ни сверху не достало. Камни полетят крупные, мало никому не покажется… Все готовы? Внимание!
Все, в том числе и я, отошли. Сапер, сорвав кольцо, сразу бросил в расщелину гранату, чтобы воспользоваться отпущенными секундами до взрыва, и сам стремительными скачками бросился за ближайшую скалу, которую заранее ощупал глазами. Сначала взорвалась только граната, но не прошло и секунды, как следом громко «бухнула» сначала одна, затем, почти без интервала, и вторая противопехотные мины. Осколки и камни полетели из расщелины вверх.
– Ловушку устроили… – покачал головой Городовников. – Мудрые ребята. Психологию просчитывают. Прячут следы…
– И что бы ты там увидел? – заглянув в расщелину, спросил полковник Лущенков подполковника Храмцова. – Вот тебя мы после этого точно больше никогда бы не увидели. Далеко летел бы с первой космической скоростью
[21].
– Вторая расщелина… – напомнил взводный следопыт, прыгая с камня на камень. – Здесь на краю следов от камней нет. Похоже, камни не сбрасывали, а укладывали. Сначала на край, потом дальше – в расщелину. Край потом аккуратно замели, чтобы сровнять уровень пыли, и пылью же присыпали. Только она разного цвета. Брали с разных мест, чтобы подозрений не вызвать. Василий, – позвал он Головина, – осмотри…
Ефрейтор снова посветил фонариком, потом покряхтел, снял шлем, видимо, мешающий ему, аккуратно положил его на край расщелины, полез вниз, и через несколько секунд стало слышно, что он ворочает камни.
– Мешки какие-то. Не пойму, чем набиты. Мешки из плотной ткани, – сообщил сапер.
– Камни вытаскивать не надо, – сказал полковник Сомов. – Я знаю, что там. Те самые мешки, которые мы ищем. Вместе с носилками. Носилки, видимо, в самом низу. Вот и добрались. Но пока оставим все, как было. Юрий Викторович, у тебя, кажется, светозвуковые мины остались?
– Головин! – переадресовал я вопрос. И, вспомнив имеющийся боезапас взвода, сразу дал задание: – Установи две оставшиеся светошумовые в эту расщелину. Если сможешь, одну на поверхности, но так, чтобы от первого взрыва сработала. У тебя, кажется, какие-то датчики к взрывателям есть?
– Последний шумоволновой остался. Устанавливать?
– Прибереги, – посоветовал Городовников. – Пригодится подруге в унитаз засунуть.
Сам ефрейтор Головин был худеньким, небольшого роста, но все во взводе, и даже я, знали его подружку – повариху из гарнизонной столовой, которая ростом была выше Васи на голову, а весом и объемом превосходила его раза в три. Бойцы взвода над этой парой любили подшучивать, но чаще беззлобно, и Головин не обижался.
– Устанавливай, – распорядился я. – И поторопись, пока светло. Скоро темнеть начнет…
– Мой рюкзак подайте… – попросил из расщелины ефрейтор.
Городовников, соблюдая осторожность, подал саперу его тяжеловатый рюкзак.
И в это время с неба снова послышался звук вертолетного двигателя. Второй вертолет летел маршрутом первого. Но теперь я даже бинокль вытаскивать не стал, вместо меня вытащил из футляра свой бинокль полковник Сомов и долго присматривался к вертолету.
– Опять «погранцы»… Из Чечни. Должно быть, их попросили свой край границы закрыть, но не предупредили о маскировке. Они от чистого сердца работают, стараются, вертолеты гоняют, десант высаживают…
– И своими действиями пугают нашу клиентуру… – показал я на свой «планшет». И сразу переключил простую камеру на инфракрасную, потому что на дне ущелья уже было темно, и простая камера мало что могла показать, кроме общих очертаний верхних окружающих скал. А вот инфракрасная камера сразу обозначила точечные фигуры людей, идущих по ущелью вниз. – Возвращаются… Думаю, они на перевал пойдут… Прямо к нам в объятия…
