Прибежал старший сержант Соколянский, показал пальцем на коммуникатор. Я забыл выключить блокировку, а сигналы вызова при заблокированной внутренней связи доходят только тогда, когда шлем на голове. А я шлем снял, чтобы кофе из термоса попить. Коммуникатор я сразу разблокировал, но шлем надевать не стал, потому что кофе допить не успел, и вопросительно поднял подбородок в сторону своего заместителя.
– Часовой говорит, вертолет приближается…
– Пора бы уже, – согласился я. – Пойдем встречать?
– Рановато вроде, товарищ старший лейтенант. Когда еще винты остановят…
Теперь и я услышал громкий хлопающий звук двух двигателей большегрузного вертолета, общая мощность которых, как говорят, достигает почти двадцати трех тысяч лошадиных сил. Хороший табун в небе летает… Звук приближался и снижался.
– Пойдем, площадку выберем поровнее. Такие тяжелые машины не любят мягкую землю.
– Здесь мягкой земли-то и нет. Все пересохло.
– Тем не менее, если шасси провалится, приятного будет мало. Нам претензии предъявят, караулить обяжут, а у нас на это времени не отпущено.
Мы выбрались из окопа и выдвинулись напрямую к входу в ущелье. Площадку для вертолета я выбрал «на глаз» сразу, чуть левее от каменных «ворот» и на таком расстоянии от скалистой стены, чтобы винты могли вращаться безопасно. Сплошного монолита в предполагаемом месте посадки поблизости было не найти, но большие камни, глубоко засевшие в почву и присыпанные в промежности землей, создавали достаточно ровную и прочную поверхность. Рассвело уже достаточно. Я стал сигналить руками, и пилоты легко поняли меня. Не в первый раз вертолеты сажаю, жестикуляция отработана.
Вертолет сначала завис над нами, потом начал снижаться, не просто поднимая неимоверную пыль, а разгоняя ее в разные стороны от места посадки. Он сел точно в место, которое я показывал пилоту, и почти вплотную к нам. Пришлось даже сделать с десяток шагов в сторону, чтобы он на голову не угодил. Голова у меня, вообще-то, крепкая, но такую тушу она явно не в состоянии выдержать.
Так мы со старшим сержантом оказались под крутящимися винтами. Любую шапку, берет или кепку в этом случае и даже, наверное, привычную спецназу камуфлированную бандану пришлось бы придерживать рукой. Но шлем был пристегнут под подбородком, и его придерживать необходимости не было. Шлем и обтекаемый, и закреплен на голове прочно, и, что важно, достаточно легкий. Когда нам раньше предлагали надевать на голову тяжелые стальные каски, мы их, удалившись от мест, где находились под присмотром командования, попросту пристегивали к поясу за спиной, а голову предпочитали повязывать банданой с фетровой полоской, не дающей поту стекать на глаза. Но про эти времена уже давно благополучно забыли, поскольку шлем «Ратника» не только обеспечивает безопасность, он еще и удобен, и существенно упрощает действия подразделения за счет интегрированной арматуры связи…
Глава третья
Посадка вертолета проблем не вызвала, и мы со старшим сержантом спокойно, только щурясь от ветра, дождались, когда остановятся винты. Открылся выход из вертолета, на землю спустилась трап-лесенка со складными перилами. Насколько я знаю, выход открывает и трап-лесенку опускает бортмеханик, один из шести членов экипажа «Ми-26». Но сам он не вышел, и вообще никто сразу не вышел, и я скоро понял, почему. Механик, видимо, торопливо прошел внутрь, и уже через тридцать секунд в задней стенке раскрылись большие грузовые двери, и стал спускаться тяжелый механический трап, выдерживающий даже танк. Значит, вертолет готовился к разгрузке. Памятуя предупреждение майора Колокольцева, я сразу вызвал по связи командира первого отделения младшего сержанта Варкухина:
– Коля, ты не забыл, что за твоим отделением разгрузка?
– Мы готовы, товарищ старший лейтенант. Ждем только команды.
– Команда дана, бегите к вертолету. Он ждать не будет, вертолетное время больших денег стоит.
Из окопа сразу выскочили десять бойцов и бегом устремились к нам. И только после этого через пассажирский выход по трап-лесенке, не слишком торопливо, я бы даже сказал, важно и вдумчиво, начали спускаться люди в темно-синих мундирах – следственная группа Следственного комитета, эксперты в гражданской одежде и сотрудники прокуратуры, тоже в темно-синих мундирах. Какой-то подполковник в старом и тяжелом металлическом солдатском бронежилете, который с трудом обхватывал его объемный живот, осмотревшись, подошел напрямую ко мне.
– Кто здесь командует? – откровенно уважая себя, спросил он.
– Я. Старший лейтенант Урманов, – шагнул я ближе.
– Государственный советник юстиции второго класса Афиногенов, старший следователь республиканской прокуратуры, возглавляю оперативную бригаду, – козырнул подполковник, представляясь. – Доложи, старлей, по форме, что здесь произошло…
Мне было не трудно. Я доложил, хотя и не знал, какую форму подполковник предпочитает выслушать. И потому мой доклад был обычным армейским. Предельно кратким и не содержащим лишних, на мой взгляд, деталей. Если возникнут вопросы, я смогу ответить, будет что-то непонятно, смогу «разжевать».
– Тела убитых где?
– Там же, где и лежали. Куда упали после взрыва. Один по эту сторону «ворот», двое по другую, а один наверху остался. Там ствол пулемета из-за скалы торчит, и бандит должен быть где-то рядом. Мы туда не забирались, не смотрели.
– А что, снять его сами не могли?
– Вам же интересно, как он там лежит, – возразил я на ворчание подполковника вполне равнодушно, подчеркивая этим, что их работа меня не касается. – В крайнем случае, если вы наверх не заберетесь, у вас охрана есть. Там ребята тренированные, помогут, тело для вас мелом обведут и место сфотографируют…
Охрана прибыла вместе со следственной бригадой. В составе, как я увидел, аж целого взвода. Многовато, на мой взгляд. Получалось почти по три охранника на каждого следователя, опера или эксперта. Но это дело не моей, как я догадываюсь, компетенции. Охрана, выставив посты, сразу занялась разгрузкой вертолета. Солдаты охраны помогали моему пополнению вместе с бойцами моего первого отделения. Груза оказалось достаточно много. Просто неожиданно много. Видимо, он не был тяжелым, поскольку большие ящики выносили по двое или даже по одному, если была возможность за что-то ухватиться, тем не менее, груз был объемный, и, похоже, для переноски должен был быть задействован почти весь мой взвод, а не только одно первое отделение.
– Второе отделение, помогите первому, – передал я команду по связи. – Быстро!
Мои бойцы хорошо знают, что команда в армии не повторяется, и потому цепочка, во главе с младшим сержантом Остапенко, стремительно появилась из окопа и устремилась к вертолету.
– Потери в личном составе имеются? – поинтересовался Афиногенов, хотя этот вопрос никак его не касался. Вообще роль оперативно-следственных групп в подобных случаях должна сводиться к констатации уничтожения бандитов и их последующему опознанию. Я, как командир оперативной группы спецназа, имею полное право отказаться отвечать на его вопросы.
