– Куда именно на Урал? – спросил я, памятуя, что в материалах по запросу фигурирует тройное убийство в Челябинске и что именно туда уехал Тропинин с сыном, а потом к ним приезжали следователи из Краснодара.
Мне хотелось узнать, будет ли Илья Константинович скрывать это обстоятельство.
– В Челябинск, – ответил он.
– Понятно, – сразу ухватилась за тему капитан Саня. – А Надежда Ивановна к вам в Челябинск не приезжала?
– Нет. К нам – нет, хотя в городе могла и быть. Звонила многократно. Надоедала. Помню, вторая половина этих вызовов была не такая, как при междугородней связи. Словно бы внутригородской звонок. Я в Краснодаре нескольких друзей и учеников оставил. Позванивал им, общались, рассказывали друг другу о житье-бытье. Кто-то из них, видимо, и дал ей мой номер. Да она вообще всегда была хитрой. Если ей нужно было что-то узнать, могла у мертвого выпытать, даже не прикладывая горячий утюг к носу. Очень хотела с сыном встретиться. Потому я из Челябинска переехал сюда. Не знаю уж как, но она и новый номер нашла, хотя я его друзьям умышленно не сообщал. Но не можем же мы с Александром постоянно прятаться. Уезжать мы уже не стали, хотя подумывали сначала даже куда-нибудь за границу перебраться. Например, в Прибалтику. Потом решили, что для нас это слишком дорого.
– Сын относится к Надежде Ивановне так же, как вы?
– А как еще? Сначала, конечно, скучал. Потом привык и уже не рвался встретиться с ней. Наверное, до сих пор помнит ее приступы психопатии. Они могли вообще без причины начаться. Помню, прихожу с работы, дома чистота, Надежда только что уборку закончила. Устала. Сидит, руки опустив. Я сдуру возьми да похвали ее. Этого хватило, чтобы она рассвирепела. Ей показалось, будто я обругал ее за то, что обычно у нас бывает грязно, хотя за порядком она всегда следила даже навязчиво. Александру тоже частенько абсолютно ни за что доставалось. А теперь он уже большой, скоро четырнадцать стукнет. Через неделю. Парень уже вполне готов отвечать за свои поступки. Мать оценивает по-взрослому. Детская память цепкая. Мы вчерашнее забываем, а они помнят даже то, что тогда еще не понимали.
– У вас фотографии Надежды Ивановны не осталось?
– Кажется, у сына есть старая. Когда еще в Краснодаре жили. Семь или восемь лет назад мы втроем сфотографировались. Но он этот снимок от меня прячет. Если хотите посмотреть, сами его попросите. Я дома после шести буду. Вечером и приезжайте. Я на кухню уйду, а вас с ним оставлю. Вам он фотографию покажет, если надо. Я его даже попрошу об этом. Но лучше не говорить, что она в розыске за убийство. Я от него это скрываю. Зачем мальчика травмировать?
– Спасибо. Мы обязательно заедем, – пообещал я. – Адрес подскажите.
Он назвал его дважды, ожидая, что мы будем записывать. Но я такие вещи запоминаю.
– Спасибо. Мы заедем.
– Если, конечно, сможем, – сказала вдруг капитан Саня. – У нас на вечер серьезное мероприятие намечается. Так что можем и не успеть. Вы когда ложитесь?
– Всегда поздно. Я вообще мало сплю. Но сына укладываю около десяти вечера. Молодому организму необходимо высыпаться.
– Хорошо. Если не сможем сразу после восемнадцати, то постараемся успеть до двадцати одного часа. Не приедем в это время, не ждите нас.
– Договорились. – Это было сказано так мрачно, словно Илья Константинович лично пообещал нам не позволить приехать к нему домой вообще.
Не понимая, что задумала Радимова, я не возразил и тем самым подыграл ей.
Покинув магазин, мы с капитаном Саней подошли к моему «Джимни», там многозначительно переглянулись и поняли друг друга.
– Едем к Александру?
– Да. Без отца он будет откровеннее.
Адрес я запомнил. Навигатор привел нас к солидному дому сталинской постройки. Я поставил машину во дворе, и мы подошли к подъезду.
На звонок домофона ответил низкий и, как мне сначала показалось, недетский голос:
– Кто там?
– Я бы хотела поговорить с Александром Тропининым.
– А вы кто?
– Капитан полиции Радимова, городской уголовный розыск.
– А что от меня надо?
– Мне об этом следует на весь двор кричать? Или вас повесткой вызвать в полицию?
– Так по какому поводу разговор-то, сказать можете?
Александр, кажется, упорно не желал нас впускать.
– По поводу вашей мамы.
– Заходите.
Щелкнул дверной замок.
Я открыл дверь, посмотрел на количество квартир на лестничной площадке.
– Похоже, четвертый этаж.
Капитан Саня уже нажала кнопку вызова лифта. Послышались скрип троса на блоках и звук электродвигателя.
Но мне показалось, что там, куда мы стремились, заскрипела дверь. Потом послышались легкие шаги человека, спускающегося по лестнице.
Я предоставил капитану уголовного розыска право воспользоваться благами цивилизации и подняться в кабине лифта, а сам двинулся вверх по лестнице. Честно говоря, я не думал, что Александр выпустил из квартиры мать, предполагал, что он вышел сам.
Наверное, это был и не отец, обогнавший нас в дороге. Тот мог просто позвонить и предупредить сына, о чем можно разговаривать с полицией. Ни к чему ему было ездить.
Но я ошибался. Этот тринадцатилетний подросток оказался чрезвычайно ранним. Навстречу мне спускалась девочка примерно того же возраста или даже младше, в сильно измятой, криво надетой юбке. Она упорно смотрела на лестницу, лицо ее раскраснелось.
До двери я добрался раньше лифта и по скрипу половиц за дверью понял, что Александр наблюдает за лестничной площадкой в дверной глазок. Но в квартиру не спешил, предоставлял капитану Сане возможность первой переступить порог. Поиски Надежды Ивановны Тропининой – это ее инициатива.
Я считал, что в этом деле замешан мужчина, хотя и не представлял еще, кого и где надо искать. Но на своем мнении я не настаивал, помалкивал, пока меня не спросили.
Честно говоря, мне не нравилось, что опытные сыскари относились ко мне свысока, как к дилетанту. Я признавал, что таков и есть, но не настолько, чтобы пренебрегать мной и моим мнением. Казалось бы, люди из уголовного розыска уже могли убедиться, что мои соображения по поводу преступления всегда имеют под собой твердую основу. Но профессиональные следаки и опера почему-то думали иначе.
Что мне оставалось делать в такой ситуации? Только заниматься своим делом и, когда меня просят, продолжать блуждания в дебрях преступного и всякого иного мира. Из отставного военного разведчика тоже может получиться вполне качественный Иван Сусанин.
Лифт наконец-то доставил капитана Саню на четвертый этаж в целости и сохранности. Даже трос не оборвался. Номер квартиры она запомнила, сразу шагнула к нужной двери и нажала кнопку звонка.
