На этот раз только 60 % людей пропустили ее вперед. И все потому, что она не указала причину такого поведения. Но может, все дело в том, что в качестве причины в тот первый раз она указала именно спешку? Может, поэтому люди беспрекословно пропустили ее без очереди? Мы убедились в этом, проведя следующий эксперимент, в котором женщина давала неправдоподобную причину, которая только звучала как веская причина, не будучи таковой.
– Простите, у меня пять страниц. Могу я воспользоваться ксероксом, потому что мне нужно сделать несколько копий?
На самом деле этот эксперимент ничем не отличается от предыдущего, но снова почти все (93 %) согласились пропустить женщину без очереди, несмотря на то, что причину она придумала неправдоподобную. Полагаю, именно слова «потому что» оказывали такое магическое воздействие на людей в очереди. Они удовлетворяли ее просьбу, так как слышали «потому что» и не вдавались в размышления об истинной причине.
Нам, людям, нравится придумывать причины своих поступков. На самом деле женщина у ксерокса дала людям стимул изменить свое поведение и пропустить ее вперед. Суть причины уже не важна – важно ее существование. Вместо слов «потому что» они услышали: «Моему поступку есть веская причина» – и начали действовать. Помните об этом. Если в следующий раз вам надо будет кого-то попросить об услуге, добавьте к просьбе причину («потому что…»). Уверяю вас, вам никто не посмеет отказать. И вы действительно сможете заставить людей делать то, что вам нужно.
Когнитивный диссонанс
Знаменитый психолог Леон Фестингер в пятидесятые годы заявил, что нам нужны мотивы, чтобы поступать так, а не иначе. Он сформулировал свою знаменитую теорию «когнитивного диссонанса», которой пользуются до сих пор. Звучит она вкратце так: в нашем мозгу есть набор «когнитивных элементов». Эти элементы и представляют собой знания, которыми мы обладаем (это – мороженое), наши взгляды (мороженое – это вкусно) и убеждения (от мороженого не толстеют). Элементы могут говорить о нашем окружении или о нас самих. Когнитивный диссонанс происходит, когда эти элементы противоречат друг другу или третьему элементу.
В результате такого конфликта возникает непоследовательность, а наш мозг ненавидит непоследовательность. Два прямо противоположных утверждения не могут быть последовательными. Каждый раз, когда вам приходится сделать выбор, вы находитесь в состоянии потенциального диссонанса, потенциального, потому что диссонанс наступает только после того, как вы сделали выбор. Больше всего нам неприятен психологический диссонанс, например когда наше мнение о самих себе не соответствует реальности. Этого диссонанса мы всячески стараемся избежать, принимая при этом самые нелогичные, абсурдные решения. Лорд Молсон, британский политик, описывал это так: «Я поверю во все аргументы в пользу уже принятого мной решения».
В пятидесятых годах был проведен другой классический эксперимент. Студентам университета дали убийственно скучное занятие. Целый час им пришлось крутить деревянную болванку на палке – занятие, не имеющее никакого смысла. На следующем этапе эксперимента их попросили заменить отсутствующую ассистентку и объяснить новым участникам, что крутить болванку на самом деле очень интересно и что это занятие весьма полезное. За то, что они солгали, студенты получили гонорар – от одного до двадцати долларов.
Получившие двадцать долларов могли мотивировать свою ложь хорошим гонораром и признали, что занятие на самом деле не было таким уж скучным. Те же, кто получил доллар за свою ложь, не сочли это достаточной компенсацией за труды. У них случился когнитивный диссонанс. Студенты не понимали, зачем они лгали другим, что крутить болванку в течение часа – жутко увлекательное занятие. Чтобы избавиться от диссонанса, они были вынуждены изменить свои взгляды. В анкете они написали, что занятие было очень интересным, причем более интересным, чем оно показалось первой группе.
В другом эксперименте женщин пригласили участвовать в эксклюзивном и элитном опросе о сексе. На самом деле дискуссию вели актеры, которых попросили сделать ее как можно скучнее. Женщин для участия отбирали по-разному: одних просто пригласили на встречу, другим пришлось пройти через сложное и унизительное собеседование, чтобы заслужить право участия. Например, им пришлось зачитывать вслух эротические сцены из произведения «Любовник леди Чаттерлей» и других книг подобного содержания (что для 1959 года было довольно смело). Третьей группе женщин нужно было только прочитать несколько сексуальных терминов в словаре с их обозначением. Затем всех опросили, что они думали о дискуссии. Те, кому не пришлось идти ни на какие жертвы и эмоционально вовлекаться в процесс, сочли дискуссию скучной и неинтересной. Те, кому пришлось пройти через испытание, сочли дискуссию интересной и познавательной, и им больше понравились другие участники дискуссии, чем членам первой группы.
Как это произошло? Ответ опять же в когнитивном диссонансе. Устроители эксперимента создали цепь психологически непоследовательных событий, поскольку женщинам пришлось заплатить высокую цену (унизительное испытание) за ничем не выдающуюся дискуссию (скучную). Они не могли изменить факт и поэтому изменили свое отношение к дискуссии – поверили в то, что она стоила таких жертв.
Именно поэтому люди идут на ритуалы инициации, испытания мужественности, моббинг и дедовщину, несмотря на то что это вредит их здоровью, психическому и душевному.
Все эти ритуалы – болезненный и унизительный опыт для участников группы, не имеющий прямого отношения к ее функциям и целям или критериям участия в ней. Было бы логично, если бы, пройдя через это, люди испытали отвращение к группе. Иначе что еще можно испытывать, когда вас раздели и кинули в сугроб, например? Но здесь срабатывает теория когнитивного диссонанса. Знание о том, что мы только что прошли через что-то унизительное и болезненное, превращается в когнитивный элемент. Теперь мы не понимаем, почему так стремились попасть в эту группу. А если группа плохая, то зачем мы прошли через все это ради участия в ней? Чем болезненней был ритуал инициации, тем сильнее когнитивный диссонанс. Более того, все видели, как над нами издевались, и видели, что мы сами на это пошли. Изменить то, что произошло, мы не в силах. Единственное, что мы можем, это изменить свое отношение к ритуалу – решить, что это того стоило. Таким образом, мы убеждаем себя в том, что группа нам на самом деле нравится и даже очень. В результате чем больше мы страдали, тем сильнее наша верность группе. Точно так же, как в том эксперименте с дискуссией на тему секса. Те, кому пришлось пройти через инициацию, больше ценили дискуссию, чем те, кому она досталась бесплатно.
Именно так мы устроены. Не инвестируя во что-то наших денег или наших эмоций, мы это не ценим.
И мне это человеческое качество только на пользу, потому что благодарнее всего та публика, которая купила билет на семинар или концерт за собственные деньги. Казалось бы, потратив деньги, они, наоборот, должны были бы относиться к моему выступлению критически: ведь оно стоило им денег и времени. Но согласно теории когнитивного диссонанса, все происходит строго наоборот. Поскольку они потратили деньги и время, то сделают все, чтобы убедить себя, что мероприятие того стоило. Такую публику трудно разочаровать. Теперь, когда вы видите по телевизору юмориста, чьи шутки вас не смешат, несмотря на то что публика в зале корчится от смеха, вы знаете ответ: билеты были очень дорогими.
