– А вона в уголочке шпион мой тайный, слуга испытанный, с закрытыми глазами связанный лежит, тоже не ваша работа?
– Этот? – оглянулся я, слава богу, Труссарди ещё не пришёл в себя. – Он напал на нас из-за угла, без предупреждения, размахивал заряженными пистолетами и вообще вёл себя странно. В его годы лучше лечиться нарзаном… Но он отдохнёт и сам вам всё расскажет, а пока – не приступим ли?
– Ну, берегись, сыскной воевода, я ведь всё равно до правды докопаюсь!
Кощей ещё поугрожал для приличия, но в целом сразу было видно, что ему тоже хочется поиграть в угадайку. В конце концов, злодей впервые за столько лет получил в противники целое отделение милиции и не мог упустить такого шанса. Он медленно кивнул Олёне, и та, шагнув на небольшую площадку перед входом, замерла, склонив голову.
– Вот тебе воля моя, Никита Иванович, три раза девка перед тобой личину сменит. Угадаешь – твоя она на веки вечные, и препятствий ей в том чинить не стану! Не угадаешь хоть раз – ходить ей в бесовках до самой смерти, а твоей голове на шесте торчать! А товарищу твоему в супе быть сваренному! А Яге-предательнице на дыбе висеть, хрустя косточками! А городу Лукошкину…
– Эй, эй, минуточку! Мы так не договаривались, – поспешно напомнил я. – Не надо смешивать прокисшее с протухшим. Вы, я, она – остальные не участвуют и не подсказывают. Можете начинать…
«Дрямбс!» – Хозяин дома хлопнул в дребезжащие железные перчатки. Олёна плашмя упала наземь и пропала, а на её месте из ниоткуда возникли пять вороных кобылиц! Идентичных, словно их рисовали под копирку или печатали на ксероксе.
– Ну вот, умник милицейский, выбирай себе суженую…
Пока он старательно хихикал, взгляды всех присутствующих сошлись на мне, как на звезде экрана. Я внимательно оглядел всех лошадок и понял, что мухи на заднем копыте не видно ни у одной. Хм, непорядок… Надо подойти поближе и присмотреться. Очень надеюсь, что Олёнушка ничего не перепутала. Я зашёл к кобылам с тыла и, едва не опускаясь на четвереньки, тщательно осмотрел их задние ноги. Кощей и все присутствующие следили за мной с плохо скрываемым недоумением…
– Ага! Есть! Вот эта! – Я наконец-то заметил искомую муху и, выпрямившись, радостно хлопнул одну из кобыл по крупу. Как не словил копытом в ответ, до сих пор не понимаю… В ту же секунду лошади пропали, а передо мной стояла красная, как свекла, Олёнушка, нервно потирая ушибленное место!
– Угадал… Дуракам везёт, – тихо прошипел Бессмертный. – А вот как на второй раз управишься? Давай, девка!
Одно незаметное глазу движение, и у моих ног умильно задрали нежные мордашки пять клонированных овечек. Все были такими милыми, кудрявыми, ухоженными и трогательно беззащитными, что хотелось тут же сесть на вегетарианскую диету, а любые встречные шашлычные закрыть напрочь!
– Ищи, сыскной воевода, да помни – я с тебя глаз не спускаю! Ежели только замечу чего… сам знаешь!
Я пожал плечами и, не тратя времени, начал поочерёдно разворачивать каждую овечку к себе хвостом. Митька покраснел и начал что-то шептать на ухо бабке. Та раздражённо отмахнулась, велев ему «такие глупости про начальство при себе держать, эко навыдумывал!». Овца с прилипшей к хвостику соломинкой оказалась в очереди четвёртой. На всякий пожарный я проверил и пятую, а убедившись, что не она, точно указал пальцем:
– Вот эту хочу!
Овечки мигом исчезли, и воплотившаяся Олёна вопросительно покосилась на Кощея. Тот долго молчал, что-то порываясь сказать, но не находил слов…
– Да… и впрямь жениться тебе пора, участковый… – кое-как определился он. – Давай-ка в последний раз, против судьбы не попрёшь.
Дрямбс!!
Ну, с уточками вообще проблем не было, просто присел на корточки и обстоятельно осмотрел каждую. Выбрал одну, с топорщившимся пёрышком. Почти ткнул её пальцем в грудь, но вовремя опомнился и отдёрнул руку. Поднял утку, аккуратно держа её под бока:
– Эта!
Еле уловимое дуновение разреженного воздуха, и счастливая Олёна рухнула в мои объятия. Я едва не сел на песок, в облике уточки у неё был несколько иной вес…
– Угадал! И впрямь угадал… – призадумался Кощей. – Может, ты девку энту сердцем чуешь? А может, она тебе знак какой тайный подаёт…
– Прошу прощенья, но это уже не принципиальный вопрос. Все три задания мною выполнены, освобождённую девушку мы забираем с собой. Митя, марш в ступу!
– Дак чего, нешто всё уже? Коротковатенькое представленьице будет… А ежели её попросить вежливо, к примеру, в свинью какую перекинуться, а вы ещё раз угадаете?
– Митя, – почти прорычал я, – бегом в ступу! Бабушку в охапку, и линяйте, пока не началось…
– Никитушка, да как же мы тебя, сокола, одного на растерзание оставим? – упёрлась Яга. – Дружно жили, дак и помрём дружненько! Всё веселей, чем с боровом энтим в ступе бултыхаться. Её ить из-за него набок перевешивает…
Гражданин Бессмертный повернул голову в нашу сторону, и в прорезях шлема блеснуло оранжевое. Мои сотрудники мигом прекратили собачиться и, послушно взявшись за руки, прыгнули в ступу. Митька повалился на самое дно так, что над бортом торчала только его голова и лапти, а бабка уверенно встала ему на пузо.
– Господин… хозяин… я… э-э… сейчас… – Мерзавец Труссарди как-то разжевал бумажный кляп, мужественно проглотил его и, яростно вертя шеей, стянул ленту. – Вас… э-э… обманули! Эта дрянь ему всё рассказала! Он был предупреждён, он знал, точно знал!
– Опергруппа, на взлёт! Я приказываю! – Мне пришлось орать так, что горло едва выдержало. Помело в руках Яги дрогнуло, но сделало первое движение…
– Ни-ки-ту-ш-ка! Держись, мы за подмогою-у…
Толку с этой подмоги… Летите, ребята. Мы с вами славно поработали, как говорится, пора и честь знать. Чудовища Кощеевы наконец-то опомнились и зарычали… Олёна так прижалась ко мне, словно жутко хотела умереть вместе. Однако у меня были иные намерения…
– Не успеет к тебе подмога прийти, сыскной воевода, – медленно, взвешивая каждое слово, протянул мстительный злодей. – За обман дерзкий, за подставу милицейскую, за измену бесовскую – жалую вас смертью страшною! Но… из сострадания чисто мужского к возрасту твоему холостому разрешу один поцелуй. А потом казнить, казнить, казнить обоих!!!
Я осторожно коснулся кончиками пальцев подбородка девушки. Она подняла на меня ласковые чёрные глаза и без тени упрёка тихо прошептала:
– Вот и всё наше счастье, участковый… Хотела я к тебе сама прибежать, да не смогла. А ты за мной пошёл, так только зазря голову сложил… Почему не все сказки ладно заканчиваются?
– В смысле, жили они долго и счастливо и умерли в один день? Нам это не грозит, наша сказка только начинается, – улыбнулся я. – Есть одна идея, не факт, что сработает, но… Вы свистеть умеете?
– А то!
– Эй, хватит шептаться-то, – приподнявшись на стременах, напомнил Кощей. – Ну-ка, быстренько чмокнулись, и в пыточную! Да рыдайте погромче, я слёзы люблю…
