Навруцкий вошел в кабинет, кашлянул. Вика обернулась, с укоризной глянула на шефа. В ее взгляде читалось: «Бросил меня, начальничек. Вышвырнул подальше. А я тебе верила…»
Денис взгляд выдержал, скромно улыбнулся и подмигнул недовольной помощнице.
– Мы тоже беседу провели. Даже экскурсию устроили, – продолжал Женя. – Видно, зря. Девчонка замкнулась, на контакт не идет. То у Каута в реанимации сидит, то по комнате ходит. Тупик.
– Ужином накормите? – спросил Денис. – А то всё некогда.
Женя глянул на часы.
– Легко.
Вика рассматривала Тинеру, хмуря брови. Потом спросила:
– А вы что, все время за ней следите?
– Нет, это запись второго дня. Когда она с экскурсии вернулась. Думали, колдовать начнет или что у них там… А что?
Вика смерила Женьку суровым взглядом:
– А то! Нельзя за человеком следить! Тем более, за женщиной! Вы бы еще в ванную камеру поставили!
Елисеев покосился на Навруцкого, пожал плечами.
– Здесь режимный объект, а не дом отдыха. И потом…
– Все равно нельзя! – отрезала Вика. Помолчала, глядя на стоящую перед зеркалом Тинеру, потом вдруг выдала: – На Монику Беллучи похожа.
– На кого? – не понял Женя.
– Моника Беллучи, – с насмешкой глянула на него Вика. – Актриса итальянская.
– Не знаю такую, – фыркнул Женька. – Я в кино-то был года два назад.
Денис сощурился, вспоминая. Вроде знакомое имя. Или нет? Сам-то он тоже давно в кино не ходил. Изредка по компу смотрел в записи.
– Что за фильмы-то?
Вика вдруг смутилась, дернула головой.
– Ну-у… «Братство волка» там… «Необратимость». Лет тридцать назад.
– У-у ё! – выдохнул Женька. – Ты бы еще столетние фильмы вспомнила. О чем хоть кинишка?
– Не важно, – отрезала Вика, чуточку порозовев. – О жизни.
Елисеев выключил запись, повернулся к Вике:
– В общем, надо подобрать к ней ключик. Поговорить, расспросить, рассказать. Наладить контакт.
– Это ясно. Только как? Я даже язык местный не знаю.
– С этим решим. Гипно-курс плюс тренинг. Дней за десять начнешь говорить. А пока надо просто познакомиться.
– Что за гипно-курс? Во сне что ли? – недоверчиво прищурилась Вика. – Это мне в голову полезут?
Женька промолчал. Денис, видя, что Вика готова взорваться, встал, положил руку ей на плечо. Та сразу обмякла, воинственный огонек в глазах потух.
– Вика, это серьезно. У нас большие планы на магиков. Надо помочь. На тебя вся надежда. Психологи-мужики тут не подойдут. А ты по-женски, мягко.
– Я поняла, – тихо откликнулась Вика.
– А курс под гипнозом – это легко. Нам-то сложнее пришлось, язык так учили, на бегу. Гипноз нас не берет.
Вика вздохнула, пожала плечами.
– Ну раз надо…
– Вот и хорошо. Евгений Александрович поможет.
Денис хлопнул по животу, умоляюще посмотрел на Женьку, потом на Вику.
– Братцы, пошли, поедим, а?! Терпежу нет.
Елисеев засмеялся, выключил компьютер и галантно предложил Вике локоть.
– Прошу, сударыня. Откушаем чем… Трапар послал.
Вика с вызовом глянула на Дениса и неожиданно сунула руку под локоть Елисеева.
– Пошли.
Женька довольно надулся и пошел в двери. Денис озадаченно вскинул бровь. Вот так. Еще одна работница ушла в чужие руки. Да какая!
Язык Вика начала изучать в тот же вечер. Елисеев дал словарь-переводчик, скинул на ее компьютер звуковые файлы и попросил до ночи выучить десяток общих слов.
– Сеанс гипно-урока перед сном, – заявил он. – Это недолго. А на ночь врубишь записи, и всё.
Вика одарила нового шефа недовольным взглядом, но возражать не стала. Надо, так надо.
– А там, – добавил Елисеев, кивая на планшет, – программа автоматического перевода. На первое время.
– Это мне так с вашей чародейкой общаться?
– Да, пока так. И не «вашей», а нашей! Тут нет ничего «вашего». Только наше, – серьезно ответил Елисеев. – Привыкай. И не чародейкой, а магиком. Бакалавром. Угу?
Елисеев улыбнулся, склонил голову. Взгляд у него был добрый, какой-то уютный. Вика неожиданно для себя улыбнулась в ответ.
– Ладно уж, господин начальник Евгений Александрович.
– Тогда уж – шеф. Так короче. Или Женя. – Елисеев опять улыбнулся. – Так приятнее.
Вика хотела нахмуриться, но раздумала. Этот живчик почему-то не вызывал антипатии. И вообще был довольно милым. Странно, сперва она считала иначе.
– Спокойной ночи, Вика, – попрощался Елисеев. – Хороших снов.
Утром на базу прибыл Бердин. Невыспавшийся, голодный и раздраженный. И полный ожидания. Скорой драки.
Бердин должен был принять участие в срочном совещании по поводу последних планов, которые следовало немедленно разработать. Он прибыл, оставив за спиной войну и все, что с ней связано, – шедшие на полночь корпуса, короткие сшибки разведгрупп и эскадронов, сложности снабжения и обеспечения, вопросы размещения полков, полуоткрытый фланг и легионы империи. Все, что требовало его участия, вмешательства, контроля.
А ведь еще была первая за все время операции на Асалентае информация о «ковбоях» в этом мире. Их проявление, активность, причем в непосредственной близости от группы Орешкина. И неминуемая теперь встреча. Которая могла привести как к успеху операции, так и к провалу. Назвать состояние Бердина нормальным хотя бы из приличия было бы по меньшей мере опрометчиво.
Это и понял Навруцкий, едва взглянув на Бердина. К счастью, именно с ним Василий и столкнулся при переходе. И директор, поняв по его виду что к чему, первым делом повел гостя в столовую. И не отпускал из-за стола, пока тот не опустошил две тарелки с борщом и жарким. Не задавая при этом никаких вопросов, вообще не глядя на него.
– У меня на лбу написано, что ли? – спросил наконец Бердин, довольно похлопав себя по животу.
– Не. Просто рожа перекошена, – откровенно ответил директор, совсем уж по-простецки ухмыльнувшись. – Зачем мне тираннозавр на совещании?
Бердин откровенность оценил, вздохнул, прислушиваясь к ощущениям, довольно кивнул.
– Тираннозавр сыт и почти спокоен.
– Для полного успокоения запереть бы тебя на полдня в комнате с красоткой, а потом еще часиков пять на сон. Вот тогда…
– Хочешь отправить меня домой? – усмехнулся Бердин.
– Хочу. Но… – Навруцкий развел руками и изобразил раскаяние.
В раскаяние Бердин не поверил. И ответил тем же.
