— Вова? Ага. Он не к тебе побежит, а к маме. — Элька отвела взгляд в сторону. — А меня ты стал бы спасать? Ну, если бы не было Маулы? Если бы это я хотела убежать к тебе…
— А как же?! — Витик даже удивился.
Элька молчала, постукивая босоножкой и глядя в землю.
— Лали с тобой не пойдет: она только меня слушается, — наконец сказала она. — Но может быть, мне пойти с тобой? — И исподлобья глянула на Витика.
Витик аж задохнулся:
— Эля! Ты — друг! Если тебе что будет нужно, ты только скажи! — Витика распирало от благодарности. — Да я!..
— Как ты собираешься ее спасать и зачем для этого нужна Лали? — перебила его Элька.
Витик стал излагать свой план.
Вернувшись домой, Витик позвонил Фуне и позвал его к себе, а когда тот пришел, радостно объявил ему, что к операции все готово. Против ожидания, Фуня не зажегся, а сидел и мрачно молчал. Витик поинтересовался, в чем дело.
— Понимаешь… — медленно сказал Фуня. — Малькины родители будут волноваться.
— Об этом я подумал: оставим им письмо в почтовом ящике. А чего они? Отпустили бы сразу — не пришлось бы убегать.
— А Андрюшка?
— Что — Андрюшка? Покричит, посердится и простит.
— Нет, он отвезет ее обратно, а меня и Терезку прогонит. И мы с тобой не проведем Эксперимент.
— Эксперимент! — Витик просто задохнулся от негодования. — Не-ет, ты не этого боишься, ты о своих интересах заботишься. Ты — эгоист! На меня и Мальку тебе наплевать!
— Погоди, Витик, — тихо и даже печально отозвался Фуня. — Украсть девчонку — это не шутки. Это не в лес убежать без разрешения или даже залезть в физический кабинет. Ну почему ты этого не понимаешь? Как тебе это объяснить?
И Витик вдруг понял. Понял, что убежать с Малькой — это уже не игра, не шалость. Так убегать можно, только если навсегда. А они хотят на немного и чтоб родители слегка посердились и простили. И чтоб Андрюшка их принял, а потом объяснялся с родителями. И Фуня прав: его с Терезкой тут же заберут с дачи. А может быть, даже запретят дружить с ним. И Терезке запретят. И Эксперименту конец. И если подумать, то мать не заперла Мальку по старинным обычаям, ну разве только чуть-чуть, а наказала за упрямство и дерзость. И стоило бы Мальке об этом сказать. А как? Сказать, что освобождение отменяется, потому что нехорошо? Или потому что Эксперимент? Что она тогда о нем подумает? Что он трепло и трус. И Элька так подумает. Нет, отменять нельзя. Сделал — отвечай.
— Нельзя мне на попятный, — сказал Витик медленно и трудно. — Но ты мне не помогай, я не обижусь. Я понимаю… Ты только всем говори, что ничего не знал.
Фуня опустил голову:
— Я с тобой. Ты ведь мой друг.
На следующий день, без десяти одиннадцать, Витик с колотящимся сердцем стоял рядом с Элькой и ее Лали на лестничной площадке между этажами и ждал. Элька тоже волновалась: ее пальцы на ошейнике собаки слегка дрожали. Та чувствовала ее волнение и тоже нервничала — зевала, поскуливала и тянула Эльку на улицу. Фуня маялся этажом ниже, чтобы прикрыть, если что, их отступление.
В пять минут двенадцатого они услышали приглушенный дверью Малькин крик: «Скорее, очень болит!» — и голос Рустема: «Да потерпи ты, не босиком же мне идти!» Дверь распахнулась, голоса стали громче, загудела лестничная клетка. Сердце у Витика подпрыгнуло к горлу и провалилось. Элька сильно побледнела и стала кусать губы.
— Вызывай пока лифт! — крикнул Рустем.
— Элька, давай! — хрипло шепнул Витик.
— Лали, фас! — скомандовала Элька и разжала пальцы на ошейнике.
Собака взревела и рванулась вперед. Блеснули страшные клыки. Сверху донесся испуганный вскрик, стук захлопнувшейся двери, и тут же все перекрыл отчаянный Малькин визг.
— Лали, фу! — крикнула Элька.
И Витик рванулся наверх.
Малька стояла прижавшись к стене и визжала, а Лали тянулась к ней носом и виляла хвостом. Витик схватил собаку за ошейник, и тут же Малька бросилась в лифт и нажала кнопку. Витик едва успел впрыгнуть вслед за ней. И только тут она перестала визжать, вцепилась в него обеими руками и замерла.
— Маля, ты что? Успокойся, Малечка! — жалобно говорил Витик, обнимая ее за трясущиеся плечи. — Мы же тебя спасли. Это же домашняя собака, мы ее специально взяли — нейтрализовать Рустема. Ты же не велела его бить… Маля, не надо, ты ведь теперь свободна.
Малька чуть ослабила хватку и заревела. Она икала и всхлипывала, а лифт ехал вниз.
Вот он прибыл на первый этаж, двери разошлись. Витик, пятясь, вывел Мальку на площадку. Рубашка на груди была уже совсем мокрой.
— Маля, надо бежать! Скорее!
Малька, не переставая реветь, помотала головой.
— Маля, собака сейчас уйдет, и он погонится за нами. А вдруг он уже звонит в полицию?
— Ви-ви-тичек… — заговорила наконец Малька. — Оч… очень боялась… А тут… эта собака… Испугалась… И Рустем испугался. Маму жалко… Ты смелый, а я… Я боюсь… Не надо убегать, прости, Витиче-е-ек!
Она снова вцепилась в него и заревела с новой силой.
Витик стоял растерянный, не зная, что делать. Ясно было, что Малька не хочет бежать с ним: боится будущего, жалеет мать и даже понимает этого гада Рустема. Что же делать? Вернуть ее обратно? Ну это уж совсем глупо.
Снова загудел лифт, раздвинулись двери, на площадку вышли Элька с собакой и Фуня, весь встрепанный, растерянный, со вспотевшим от волнения носом. Собака, увидев Витика и Мальку, завиляла хвостом.
Элька удивленно посмотрела на Витика.
— Почему вы еще не убежали? — спросила она.
— Эля, спасибо тебе большое, все очень здорово получилось. Только вот Малька не хочет бежать.
Малька подняла голову и уставилась на Эльку. Та тоже не сводила с нее глаз.
— Ой, правда? — обрадовался Фуня и даже подпрыгнул на месте. — Как хорошо! Нельзя вам убегать.
— А что делать? — спросил Витик. — Идти обратно?
— Не знаю… — упавшим голосом сказал Фуня.
Элька молча пожала плечами.
И тут простое и ясное решение проявилось в Витикином сознании.
— Малька, высыхай! — твердо сказал он. — Мы с тобой едем к твоему отцу. Эля, спасибо еще раз. Операция благодаря тебе удалась блестяще! Лали тоже спасибо. Фуня, проводи Элю и жди меня дома! Всем до свидания!
Когда они вошли в проходную завода, где работал Малькин отец, Малька уже успокоилась, зато Витик трясся мелкой неудержимой дрожью. Малька позвонила по внутреннему телефону и попросила сказать Валееву, что его в проходной ждет дочь.
