— А як бы моя… — сказала Терезка и покачала головой.
И тут Витик подумал, что после своего крика «Гроза!» он ни разу не вспомнил о родственниках. А если кто-то из родных приехал на дачу во время грозы?.. Особенно Андрюшка… А на даче — никого! Ой, что будет!
Гроза уходила. Все реже вспыхивали молнии, все тише и дальше гремел гром. Ровный мощный гул дождя стал слабеть, постепенно переходя в шелест, затем в капель. Посветлело, подул несильный холодный ветер. Витик высунул из-под зонтика руку. Крупные редкие капли падали сверху.
«С деревьев, — догадался он. — Дождь кончился».
Витик вылез из-под ели. Холод охватил его, стукнули зубы. Он посмотрел на небо. Низко над черными деревьями неслись темные рваные клочья тучи, между ними проглядывала синева. Две-три слабые звездочки были видны на ней. А внизу разлилась вода! Она была повсюду: на траве, на деревьях, на кустах, туманом висела в воздухе. Лес стоял вокруг поляны плотной, непроницаемой мокрой стеной. Из-под елки вылезла Малька, за ней — Терезка и Фуня.
— Зимно, то есть хлодно, — сказала Терезка и застегнула плащ на все пуговицы. — Хочу до дому.
— Аппарат береги, — напомнил Фуня. — Ты понимаешь, какая это теперь ценность?
— Терезка, а как нам идти домой? По какой дороге? — спросила Малька, постукивая зубами.
— Не вьем, то есть не знаю, — ответила Терезка беззаботно. — Я знаю, когда светло, а когда темно — не знаю.
— Ты что? — испугался Витик. — Как же мы выберемся? Нам что, ночевать здесь, под елкой?
— Я знаю дорогу, — раздался из леса жалобный голос.
Все вздрогнули. Витик оглянулся — его коряга была недалеко.
— Ты кто? А ну-ка выходи! — скомандовал он, отодвигая Терезку и Мальку себе за спину.
Из-под елки выбралась темная фигура, выпрямилась.
— Хто то есть? — тихо спросила Терезка, прижимая к себе аппарат.
— Это же Джон! — с облегчением узнал объявившегося Витик. — Вот это да-а! Откуда ты взялся? А где остальные?
— Как молния саданула, я сразу под деревом спрятался. А они домой убежали, мне ничего не сказали. Бросили… Одному через лес — страшно…
— Под каким деревом? Под этим? — удивленно спросил Витик. — Так это ты скулил? Почему же мы тебя не заметили?
— Как вы к дереву побежали, я к стволу прижался. Дождь шумел, да и я старался потише — боялся, что бить станете. Я дорогу знаю, я вас выведу.
— Так ты шаровую молнию, значит, видел? — с недоброй радостью понял Витик. — Ну как, сделали мы ее или нет?
Джон открыл рот, но ответить не успел.
— Эй, Джон! — перебил его Фуня. — Ты заметил, откуда она появилась — из бака или нет?
— Не, не заметил. Страшно было. Я глаза открыл, когда ты заорал. Она уже была тогда.
И снова Витик, как наяву, увидел плывущий в воздухе огненный шар, вдруг вспыхнувшие неземным свечением бак и дерево, подумал, что это его мысль, его руки вызвали к жизни удивительное, страшное чудо… И его охватила такая сумасшедшая, неистовая радость, что он задрал к небу лицо, зажмурился и заорал диким криком, колотя себя кулаками по бедрам.
Малька в ужасе отскочила от него.
— Витик! — испуганно вскрикнул Фуня. — Ты что?!
— Звариовал, ушел с ума по-вашему, — дрожащим голосом ответила за Витика Терезка.
Витик замолк и вздохнул. Стало легче.
— Всё, — сказал он смущенно. — Пошли домой. Джон, показывай дорогу!
Неожиданно что-то кольнуло его изнутри, какое-то странное тихое сомнение. Кольнуло и спряталось.
Дача встретила их темными окнами, и это было еще одной удачей удивительного дня: никто из родственников не приехал, объяснений, скандалов и наказаний не будет, счастье останется полным. У всех с души свалился камень. Малька даже вздохнула от облегчения, а Терезка сказала свое обычное: «Слава Езусу!» Фуня промолчал. Он все время о чем-то думал.
«Настоящий ученый! — позавидовал ему Витик. — Я так не могу…»
Двор был одной большой лужей. С веревки свисало бывшее сухое белье — с него капала вода. Крыльцо намокло и стало скользким, под мокрыми кроссовками хлюпнул половичок.
Когда отпирали замок, из него вытекла робкая струйка воды, будто убежала. И вот наконец дома! Сбросили мокрую одежду, переоделись в сухое — сразу стало жарко. Надежно устроили фотоаппарат с ценнейшими для науки снимками, зажгли во всех комнатах свет и сели есть.
День победы прошел. Наступал первый день славы.
Родственники примчались утром: пан Олек, Фунина мама, дядя Ильдар и Андрюшка. Перед этим Витик с Фуней советовались, объявлять ли об открытии сразу — как бы не влетело за прогулки под грозой — или подождать. Ведь известно, что чем дальше от события, тем слабее родительский гнев. Решили все же объявить сразу: во-первых, очень хочется, во-вторых, девчонки все равно проговорятся, в-третьих, нужно перенести снимки с фотоаппарата на флешки, распечатать на цветном принтере во многих экземплярах, а для этого нужно объяснить, что было снято и почему эти снимки так ценны. Мальке с Терезкой было строго-настрого велено помалкивать до поры — рассказывать будут Витик с Фуней и сообщат ровно столько, чтобы все объяснить и никого не напугать.
Увидев своих чад в полном здравии и прекрасном настроении, родичи мгновенно успокоились, стали благодушными, на что и рассчитывали Витик с Фуней. А потому они довольно легко перенесли краткое сообщение о вчерашних событиях, выглядевших в их изложении пикником на природе. Фунина мама и дядя Ильдар с интересом расспрашивали, в меру журили и сокрушались, и только побледневший пан Олек глубоко затягивался сигаретой. Но и он, узнав, что Терезка сфотографировала шаровую молнию, заблестел глазами, сказав: «Доброе начало, журналистка!» — и поцеловал ее. И еще Андрюшка, знавший об опасности Эксперимента больше других, сам побывавший на поляне с обгорелым деревом, незаметно показал Витику кулак.
Счастье, что никто из них никогда не видел настоящую шаровую молнию. Опять у Витика перед глазами встал плывущий к ним искрящийся шар, полный невероятной мощи, и у него похолодело внутри.
Сохранить и размножить драгоценные снимки Фуня после долгого раздумья доверил своей маме, в институте которой умели обращаться с такой информацией. Дрожащими руками он передал ей фотоаппарат и не отрываясь смотрел, как она прячет его в сумку. Он столько раз предупредил ее, чтобы она была крайне внимательна и осторожна, чтобы объяснила тем, кто будет работать со снимками, насколько это ответственно и важно, что она рассердилась. Но когда пан Олек попросил лично для него перенести снимки на флешку и отпечатать по два экземпляра каждого, прониклась, положила аппарат в особое отделение своей сумки, переложила оттуда ключи в карман (по Фуниному настоянию: железо может быть намагниченным, а это опасно для информации) и тщательно задернула молнию.
