– Мы пришли в соответствии с предписанием. Где мы можем найти объект номер 53-990-24? Кто здесь Ной Фалковски?
Родители тревожно переглядываются.
– Вы пришли на день раньше, – замечает мать.
– Расписание поменялось, – объясняет старший по группе. – В соглашении есть пункт, согласно которому мы имеем право на изменение даты исполнения предписания. Не могли бы вы указать нам, где находится объект?
Отец делает шаг вперед, чтобы прочесть фамилию, написанную на табличке на груди инспектора.
– Послушайте, инспектор Муллард, – произносит он громким шепотом, – мы не готовы отдать вам сына прямо сейчас. Как сказала моя жена, мы ожидали вас только на следующий день. Вам придется вернуться за ним завтра.
Но на Роберта Мулларда подобные заявления, похоже, не действуют. Он врывается в дом; группа поддержки следует за ним по пятам.
– Боже правый! – восклицает отец. – Имейте совесть!
– Совесть? – переспрашивает Муллард, презрительно фыркнув. – Да что вы знаете о совести?
Он отворачивается, разыскивая взглядом коридор, ведущий к спальням.
– Ной Фальковски! – громко зовет он. – Если ты там, выходи немедленно.
Из-за двери спальни показывается голова пятнадцатилетнего мальчика. Взглянув на пришедших, он тут же исчезает в комнате и захлопывает дверь. Муллард подает знак самому крепкому громиле из группы поддержки.
– Он твой.
– Я им займусь.
– Останови их, Уолтер! – умоляет женщина мужа.
Уолтер, на которого теперь обращены все взгляды, поворачивается к Мулларду, в глазах его светится ненависть.
– Я хочу поговорить с вашим начальством.
Муллард в ответ достает пистолет.
– Вы не в том положении, чтобы что-то требовать.
Пистолет наверняка заряжен пулями с транквилизатором, но Уолтер с женой не собираются это проверять: очевидно, вспомнили нашумевший инцидент с инспектором, убитым из своего собственного боевого оружия.
– Сядьте, – приказывает Муллард, кивком указывая на вход в столовую. Родители Ноя колеблются. – Я сказал: сядьте!
Двое из команды Мулларда силой заставляют мужчину и женщину опуститься на стоящие возле стола стулья. Отец, по всей видимости, разумный и воспитанный человек, понимает, что имеет дело с таким же разумным молодым профессионалом, как он сам.
– Это действительно необходимо, инспектор Муллард? – спрашивает он более спокойным и дружелюбным тоном.
– Мое имя не Муллард, и я не инспектор по делам несовершеннолетних.
Неожиданно отец понимает, как очевидно это было с самого начала. Он же видел, что юноша слишком молод для такой ответственной работы. Изборожденное шрамами лицо придает ему слегка… скажем… бывалый вид, и все же, он слишком молод. Уолтер изумляется, как же легко он поддался на обман. Разве что-то в лице юноши не показалось ему знакомым? Разве он уже не видел его раньше, в новостях? От удивления и расстройства Уолтер лишается дара речи: такого неожиданного проявления непрофессионализма он от себя никак не ожидал.
5
Коннор
Самая приятная часть любой миссии – наблюдать, как меняются в лице родители, осознав, что их бьют их же собственным оружием. Мужчина и женщина не находят в себе сил оторвать взгляд от дула направленного на них пистолета, неожиданно понимая, что подписанное ими разрешение на разборку – не более чем клочок бумаги.
– Кто вы такие? – спрашивает отец. – Что вам нужно?
– Нам нужно то, что больше не нужно тебе, – отвечает Коннор. – Твой сын.
Трейс, самый крупный парень из его команды, которого он послал за Ноем, как раз выходит из спальни, волоча за собой упирающегося мальчика.
– Теперь и замков на двери в спальню не ставят, – замечает Трейс, приблизившись.
– Отпусти! – вопит Ной. – Отпусти меня!
Коннор подходит к нему, а Хайден, также пришедший в составе группы, достает свой пистолет на случай, если кто-нибудь из родителей решит поиграть в героя.
– Ной, твои родители собирались отдать тебя на разборку, – говорит Коннор парню. – За тобой должны были приехать завтра, но мы, к счастью, успели раньше.
Мальчик испуган. Он энергично трясет головой, как будто отметая даже намек на такую возможность.
– Ты врешь! – Отвернувшись от Коннора, он смотрит на родителей. В его взгляде уже нет той уверенности, которая переполняла его еще секунду назад. – Ведь он врет?
Коннор не дает родителям ответить.
– Говорите правду – он это заслужил.
– Вы не имеете права! – визжит мать.
– Правду! – требует Коннор.
– Да, – признается отец со вздохом, – все так и есть. Прости, Ной.
Окинув родителей полным ярости взглядом, Ной поворачивается к Коннору. Его глаза мало-помалу наполняются слезами.
– Что ты с ними сделаешь? – спрашивает мальчик.
– А ты хочешь, чтобы я с ними что-то сделал?
– Да. Да, хочу.
– Прости, – отвечает Коннор, качая головой, – но это не входит в наши планы. И когда-нибудь ты скажешь нам за это спасибо.
– Нет, не скажу, – возражает Ной, опуская глаза.
Трейс отводит уже не сопротивляющегося мальчика назад в спальню, чтобы тот мог собрать в рюкзак кое-какие мелочи – то немногое, что ему удастся оставить на память о пятнадцати с небольшим годах жизни.
Остальные члены группы обходят комнаты, чтобы убедиться, что в доме больше нет никого, кто мог бы вызвать полицию или еще каким-нибудь образом помешать миссии. Коннор подает отцу ручку и блокнот.
– Зачем это?
– Ты запишешь причины, заставившие вас отдать сына на разборку.
– И какой в этом смысл?
– Ясно, что у вас были свои причины, – объясняет Коннор, – и понятно, что они дурацкие. И все-таки, какими бы никудышными и эгоистичными они ни были, это причины. По крайней мере, мы будем знать, что собой представляет этот ваш Ной, и, может, поладим с ним лучше, чем ты.
– Ты все время говоришь – «мы», – спрашивает мать. – Кто это – «мы»?
– Мы – это люди, спасающие жизнь вашему сыну. Жизнь, которую вы ему испортили. Больше вам ничего знать не нужно.
Отец грустно смотрит на лежащий перед ним маленький блокнот.
– Пиши, – приказывает Коннор.
Пока Трейс провожает Ноя к машине, отец и мать сидят, не поднимая глаз.
– Ненавижу вас! – кричит он им. – Я и раньше это говорил, но тогда это была ерунда, а сегодня я вас правда ненавижу.
Похоже, для этих родителей слова сына острее ножа. По крайней мере, Коннору так показалось. Но уж точно не острее скальпеля в Лавке Мясника.
