Гуров повернулся лицом к задержанному. Несколько секунд молча смотрел ему в глаза, а затем коротко без замаха ударил в челюсть. Ударил сильно, от души. Полковник рухнул на сиденье, как безвольная тряпичная кукла, а Лев сел на асфальт и привалился спиной к заднему колесу автомобиля. Пропустил обе руки, сжимающие табельное оружие, между колен и уронил голову на грудь. Он понимал, что должен вызвать бригаду, сдать им задержанного и подняться на крышу. Понимал, но не находил в себе смелости сделать этого. К тому же чем он сейчас мог помочь напарнику?..
Он просто сидел на асфальте и ждал. Из разбитого носа на губы и подбородок медленно капала кровь.
Эпилог
– Цветы? Серьезно? – Крячко хотел было приподняться на больничной койке, но не смог. Он был еще слишком слаб для подобных подвигов. Прозрачная трубка от воткнутой в вену иглы тянулась к высокой капельнице. – Я тебе чего, баба какая-то, что ли? Ты зачем припер этот веник? Или там четное количество цветов и это такой скрытый намек?
– Нет, – улыбнулся Лев, ставя букет в вазу на тумбочке рядом с кроватью, – здесь семь штук.
– И на черта они мне?
– Я еще фруктов принес.
– Тебя этот гаденыш по голове ударил? – нахмурившись, проворчал Крячко. – Или ты перегрелся на солнышке, Лева? Какие цветы? Какие фрукты? Если уж ты и в самом деле хотел меня порадовать, принес бы лучше пару гамбургеров… А еще поговори с главврачом. Сегодня же! Прямо сейчас иди и поговори.
– О чем?
– Ты знаешь, что сделал со мной этот садист? Он поручил наблюдать за мной самой толстой медсестре во всей этой гребаной больнице. Нет… Он поручил это самой толстой медсестре во всем мире! – Станислав страдальчески закатил глаза. – Я даже подозреваю, что ее специально откармливали для меня все эти годы. Она почти не отходит от меня. Все время перед глазами… Куда ни повернусь – везде она! Можешь себе представить?
– Могу, – кивнул Лев, присев на краешек кровати. – Я видел эту достойную во всех отношениях женщину. Именно она и проводила меня сюда.
– Ты должен что-то сделать, Лева! – категорично заявил Крячко. – Ты просто обязан!
– А что я могу?
– Ты – полицейский, Лева. Ты – представитель власти. Сходи к главврачу и вели ему дать мне нормальную медсестру. С длинными ногами и пышным бюстом. А эту… Эту пусть уберет от меня куда подальше. Она убьет во мне мужчину. Ты этого хочешь?
– Боже упаси!
– Вот и я не хочу. Если бы я знал, что так будет, я предпочел бы умереть там, на крыше. Во цвете лет и с мыслями о прекрасном. – Станислав недовольно покосился на штатив с капельницей. – Ты сделаешь это для меня, Лева? Поговоришь с главврачом?
– Поговорю, – пообещал Гуров. – Как ты себя чувствуешь?
– Бывало и лучше, – скривил лицо Крячко. – Орлов ничего не говорил про медаль для меня?
– Извини. Ничего.
– Вот жмот. А если посмертно?
– Ты не умрешь, Стас, – заверил напарника Лев. – Я говорил с врачами, и меня уверили, что твоя жизнь вне опасности.
На тумбочке рядом с вазой завибрировал мобильник. Станислав протянул свободную от капельницы руку и взял аппарат. Одного взгляда на дисплей оказалось достаточным, чтобы по лицу сыщика пробежала печальная тень.
– Это Елена, – зачем-то понижая голос до шепота, сообщил он Гурову. – Она звонит мне каждые пятнадцать минут. Я знаю, что она улетает сегодня, и… Я не могу с ней говорить, она опять будет спрашивать меня насчет своего дедушки.
– Ты до сих пор не сказал ей? – удивился Гуров.
– Я ждал подходящего момента. Но его так и не случилось.
– Мне кажется, ты просто становишься старым и сентиментальным, Крячко. А это чертовски плохое качество для сотрудника уголовного розыска. Ты должен поговорить с ней.
Телефон продолжал вибрировать в руке Станислава.
– Знаю, – обреченно произнес он. – Но у меня есть идея получше.
– Какая?
– Скажи ей ты. Возьми трубку вместо меня и скажи. – Крячко протянул напарнику аппарат: – Ну, будь другом, Лева! Скажи, что ее дедушки скорее всего нет в живых. А потом добавь, что я тоже умер. Доблестно, при исполнении…
– Ты в своем уме?
– Я прошу тебя, Лева, возьми трубку! – Крячко умоляюще смотрел снизу вверх. – Только не при мне говори, выйди в коридор.
– Хорошо, – сдался Гуров.
Он взял мобильник и вместе с ним направился к выходу из палаты, столкнувшись в дверях с пышнотелой медсестрой, на которую жаловался Крячко.
– Моему другу очень нравится, как вы за ним ухаживаете, – широко улыбнувшись, сказал он медсестре. – Постарайтесь уделять ему еще больше внимания. Он – скромный парень и не способен открыто показывать свои чувства, но мне признался, что вы ему нравитесь. Кстати, цветы в вазе – для вас. От него.
Медсестра зарделась, как школьница на первом свидании, потупилась, а затем, подняв взгляд на Крячко, решительно двинулась к его койке. Глаза Станислава в ужасе округлились:
– Лева!
– Тсс, – Гуров приложил палец к губам. – Я разговариваю по телефону.
Он нажал кнопку соединения и вышел в коридор.
