— Его показал мне прокурор. Платочек как платочек.
Только в уголке вышита буква «Р» да духами сильно пахнет, — теми, которыми
обычно пользуешься ты. Если бы я знал, где тебя искать, я бы предупредил тебя,
что сюда приходить нельзя, но, к сожалению, я так и не дозвонился до Альмы, хотя
несколько раз звонил в мастерскую Веры Мэтьюс, все остальные представления не
имели, где ты находишься. Днем мне удалось оторваться от «хвоста» и не хотелось
бы искушать судьбу дважды.
— Судьбу в лице закона? — спросила она.
— В лице холодного и подозрительного прокурора
округа, — пояснил он. — Что тебе известно об убийстве, Синтия?
— О, это такая длинная история, Филин… Так почему ты
хотел предупредить меня, что мне нельзя приходить сюда?
— Потому что совсем недавно у меня был Джордж Леверинг.
Так вот, когда он вышел из дома, его задержал полицейский в штатском и куда-то
увез. Я говорю об этом лишь затем, чтобы ты знала, чего следует ожидать.
Кстати, Синтия, не ты ли посоветовала Леверингу попытаться убедить меня, будто
бы я пробыл у Альмы до половины четвертого?
— А если и так, то что?
— Зачем ты сделала это?
— Мне не хочется, чтобы Альму хоть как-то коснулась вся
эта история.
— При чем тут Альма?
— Ничего я не знаю, просто мне очень хочется, чтобы ее
имя не фигурировало в этом деле.
— А что, есть какие-нибудь основания для волнений?
— Да нет, — решительно ответила Синтия, —
Альма тут вообще ни при чем. Сначала я подумала, что алиби ей не помешает, а
теперь наверняка знаю — она в нем не нуждается.
Дверь открылась, и в гостиную шаркающей походкой вошел Ят
Той. В руках у него был поднос с запотевшими бокалами, в которых плавали кубики
льда.
Синтия взяла с подноса бокал, сделала маленький глоток и
улыбнулась слуге:
— «Том Коллинз». Ят Той много понимай.
Когда улыбающийся слуга вышел из комнаты, веселые искорки в
ее глазах погасли.
— Как ты думаешь, Терри, я выдержу? —
поинтересовалась она.
— Все зависит от того, что тебе предстоит выдержать.
Может, я могу тебе как-то помочь?
— Можешь, затем я и пришла к тебе. Значит, поможешь?
— Мой слух весь к твоим услугам, — подтвердил он.
Она нахмурилась.
— Ну вот, еще одна из твоих восточных штучек. Звучит,
конечно, здорово вежливо, очень даже по-китайски — «мой слух весь к твоим
услугам», — вот только что это значит? На просто «да» что-то не похоже.
Терри расхохотался:
— Дело в том, что в китайском языке нет слова «да» как
такового. Поэтому китайцы прибегают к иным способам выражения этой смысловой
единицы.
— Это правда, Терри? Неужели в китайском языке нет
слова, которое полностью соответствовало бы нашему «да»?
— В том значении, в каком используем его мы, —
нет. Уж по крайней мере, в кантонском диалекте. Они используют выражения «хай»
или «хай ло», что означает — «это так». Однако китайский этикет в общем-то не
допускает краткой формы подтверждения. Так называемое мандаринское наречие
китайского языка имеет… Однако… Ты ведь пришла сюда не за тем, чтобы прослушать
лекцию по стилистике китайского языка. Разве я не прав?
Она пристально посмотрела на него и задумчиво проговорила:
— Терри, я хочу признаться тебе в том, что тяжелым
камнем лежит у меня на сердце. Надеюсь, это признание не подмочит мою репутацию
вечной ветреницы.
— Дерзай, — ободрил ее Терри.
— Насколько я могу судить, — сказала она, —
ты здорово переменился, побывав в Китае. Ты меня просто озадачиваешь. И
провалиться мне на этом месте, если все эти перемены в тебе не из-за того, что
ты разучился говорить «да».
— Да? — насмешливо произнес он.
— Да, — категорически заявила она.
— И ты пришла сюда только ради того, чтобы потолковать
со мной на эту тему? — подчеркнуто любезно поинтересовался он.
Ее глаза как бы затуманились.
— Я пришла сюда, чтобы поговорить с тобой об убийстве.
— Да, а вместо этого мы с тобой пререкаемся и теряем
драгоценное время, Синтия, — мягко упрекнул ее Терри.
Она развернула газету.
— Я не знаю, что они там утаили, но статья все же дает
достаточно полное представление о преступлении. Прочесть?
— Не надо. Лучше просто перескажи. Но только самое
главное, только то, что действительно касается дела. В общем, факты, одни
только факты. И постарайся быть предельно объективной, одним словом, без
эмоций, пожалуйста.
— Ты хочешь, чтобы я была совершенно
бесстрастной? — спросила она.
— В том, что касается фактов, — да.
Она покорно вздохнула, соединила вместе большой и указательный
пальцы, сделала ими какое-то вращательное движение, прищелкнув при этом языком.
— Переключаю свое «я», — объяснила она, отвечая на
его вопросительный взгляд. — Не смотри на меня так, Филин. Ты что, хочешь
увидеть мой мозг в обнаженном виде?
— В обнаженном виде мне хотелось бы видеть факты. То
есть я хочу сказать — мне нужны голые факты.
— Хорошо, Филин, тогда напряги свой слух, чтобы
слышать, как сказал бы китаец. Жаль, что живота у тебя нет и ты не можешь,
поджав под себя ноги, сесть так, чтобы живот покоился на коленях… Ладно, Филин,
не обижайся. Просто мне трудно начать… Ну а теперь о самом главном.
— Итак, час пробил!
Она вздохнула и заговорила каким-то нудным механическим
голосом:
— У Мандры была роскошная квартира в принадлежавшем ему
большом доме, который находился рядом с Чайнатаун. В газете помещен план
квартиры. Если тебя интересует, как в ней расположены комнаты, можешь
посмотреть. Вот здесь. Главное же в том, что его квартира состоит из двух
больших квартир и устроена таким образом, чтобы его никто не мог потревожить. У
него был телохранитель — Сэм Уайт, негр, бывший боксер-тяжеловес; был у него
также личный повар — японец Танигоша. Танигоша всегда рано ложился спать. Что
касается Сэма Уайта, то он ложился спать тогда, когда Мандра давал ему на то
разрешение. Три комнаты, где Мандра спал и занимался делами, были отделены от
остальных закрывающейся на замок дверью. Эту дверь и охранял Сэм Уайт, и для
того, чтобы попасть в «святая святых» Мандры, нужно было пройти через
охраняемую телохранителем дверь. Была еще одна дверь с замком, который, по
мнению экспертов, совершенно невозможно открыть при помощи отмычки.
Предполагают, что ключ от этой двери был только у Мандры. Он, однако, никогда
никого не проводил через эту дверь, сам же, разумеется, мог входить и выходить
через нее когда угодно.
Терри пристально посмотрел на нее и спросил:
