— И ты написала его портрет, да?
— Да.
— И потом, забрав его, ушла?
— Да. Когда я догадалась, что вся эта история с наездом
— всего лишь ловкий трюк, чтобы потом шантажировать меня, я взяла холст и ушла.
— А где картина сейчас?
— У Альмы. Я принесла ее к ней и попросила подработать
фон.
— Ты не возвращалась в квартиру Мандры после того, как
покинула ее в два часа?
— Конечно нет.
— Мандра был жив, когда ты уходила?
— Еще как жив!
Кивком Терри указал на газету.
— Кто последним видел Мандру живым?
— Это никому не известно, — она облизнула губы.
Терри задумчиво посмотрел на нее:
— Где ты была, когда пришла девушка-китаянка? Она взяла
со стола бокал и сделала маленький глоток.
— Скорее всего, — сказала она почти скороговоркой, —
в это время я направлялась к Альме. Квартиру Мандры я покинула в два часа, к
Альме пришла, вероятно, около половины третьего.
— Этот человек, который обнаружил труп в три часа,
видел, что дверь в коридор приоткрыта?
— Да.
— Ты подозреваешь кого-нибудь? — внезапно спросил
Терри. Своим взглядом, казалось, он пригвоздил ее к креслу.
— Я… я… никого.
— У тебя ведь есть знакомые мужчины, Стабби Нэш,
например. Стабби наверняка ревнует тебя даже ко мне, хотя нас с тобой связывает
чисто платоническая любовь. А как, интересно, он относился к Мандре?
— Он ничего не знал о Мандре.
— Ты в этом уверена?
В ее глазах читался вызов.
— Да. И не надо себя обманывать относительно того,
будто бы наша любовь носит чисто платонический характер. Я понимаю: ты набрался
там, в Китае, всякой зауми вроде концентрации, философии всякой. Ты, может, и
изменился, но только снаружи, а внутри ты все такой же искатель приключений!
Так что не надо мне болтать про платоническую любовь…
Он рассмеялся:
— Что еще ты можешь сказать мне, Синтия?
Она внимательно посмотрела на него. Глаза ее горели каким-то
тусклым огнем.
— Тебе смешно? Ну что ж, попробуй доказать, что это не
так. Не получится. Ты прирожденный искатель приключений. И тебя не удержать на
одном месте, Терри, даже под страхом смерти. И потом — ты на целых пятьдесят
лет моложе того, кто мог бы рассчитывать на платоническую любовь со мной.
Терри ничего на это не ответил. Достав из кармана портсигар,
он предложил Синтии сигарету.
— А ты не собираешься предложить мне еще один коктейль? —
поинтересовалась она и взяла сигарету.
Он наклонился к ней, поднося зажженную спичку.
— Нет, во всяком случае, не тогда, когда чувство в тебе
преобладает над рассудком, к тому же будет лучше, если ты сохранишь ясный ум.
— При чем тут чувство, рассудок? Просто я наблюдаю и
анализирую. Как бы там ни было, после двух бокалов мне думается легче, чем
после одного.
Он смотрел на нее задумчивыми проницательными глазами.
— Ну что ж, в течение ближайшего часа ясность, может, в
тебе и сохранится, но вот потом ты наверняка пожалеешь, что не выпила всего
лишь бокал.
— Боже праведный, это будет продолжаться больше часа?
— Как получится. Меня допрашивали чуть больше
пятнадцати минут.
— Ты думаешь, меня будут допрашивать дольше? Но ведь,
мне нечего рассказать им.
Терри сделал глубокую затяжку.
— Может, именно поэтому тебя и будут долго допрашивать.
Она нервно рассмеялась, вскочила с кресла и, подойдя к
зеркалу, достала помаду и чуть подкрасила губы.
— Да, да, — протянула она, — твои слова прямо
как холодный душ. Газету я оставляю. Можешь почитать на досуге. Пожелай мне
удачи.
Он проводил ее до лифта.
— Ни пуха.
В ожидании лифта она еще раз окинула его серьезным взглядом.
— Когда-нибудь ты забудешь про то, что ты друг семьи, и
изменишь свое отношение ко мне, вот тогда…
Дверца лифта распахнулась, она вошла в кабину, потом
повернулась и, перехватив его взгляд, сказала:
— Не правда ли, я загнала тебя в угол, Филин? Ладно,
ничего страшного. Помни только, что в этом твоем китайском языке нет слова
«да». И в случае чего ты сможешь этим воспользоваться, только ты…
Дверца лифта закрылась, и он не успел расслышать конец
фразы.
Вернувшись в квартиру, Терри подошел к окну. Легкий
грузовичок все еще стоял у самого тротуара. Едва Синтия села в свой спортивный
автомобиль с открывающимся верхом, как из грузовичка выскочил мужчина, в одно
мгновение преодолел расстояние, отделявшее его от машины Синтии, и сделал ей
какой-то знак.
Она что-то сказала ему. Мужчина покачал головой. Синтия
опять что-то быстро проговорила, и мужчина громко, от души, рассмеялся.
Это все, что увидел Терри. Потом он увидел, как мужчина, все
еще продолжая смеяться, сел рядом с Синтией на переднее сиденье и жестом руки
указал, куда ехать.
Машина уже давно скрылась за поворотом, а Терри все еще
стоял у окна и невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль.
Глава 5
Инспектор Джим Мэллоу из отдела по расследованию убийств был
настроен исключительно дружелюбно.
— Отлично устроились, — сказал он. — Мебель
привезли из Китая, да?
— Да, в основном, — подтвердил Терри.
— Отличная квартира. И место хорошее — вид из окна
просто прелесть. Люблю такие неординарные квартиры. Вы когда-нибудь были в
квартире у Мандры?
— Да.
— Забавное гнездышко, не правда ли? Мандре принадлежало
все здание. Квартиры там, вообще-то, дрянь, только не его — его квартира с
мебелью и всякими там другими безделушками оценивается в миллион долларов.
Говорят, богатые китайцы так живут: снаружи лачуга лачугой, а внутри — прямо
дворец. Жаль, что все так получилось: это убийство, вас ни свет ни заря
подняли, к прокурору повезли, но сами знаете, как бывает в таких случаях.
Мандра был убит из «слив-гана»: в его квартире мы нашли ваше письмо, в котором
вы упоминаете об этой штуковине, вот прокурор и подумал, что вы, может, знаете
еще что-нибудь и сообщите ему какие-нибудь дополнительные сведения.
— Нет, нет, что вы, не оправдывайтесь, — возразил
Терри. — Я только рад был помочь вам. Как насчет виски с содовой?
— Спасибо, на службе ни капли.
— Значит, заглянули вы, надо думать, — спросил
Терри, улыбаясь, — по долгу службы?
