— Не дергайся, Фред.
Мужчина на кровати сказал все тем же писклявым голоском:
— Я разберусь, Фред, садись.
Стивене постоял в нерешительности пару секунд, раскачиваясь
на каблуках, потом вернулся к своему креслу и вновь стал жевать резинку.
— Ну и что там с Мандрой? — сварливым,
раздраженным тоном спросил Билл Шилд.
— Копыта отбросил, — сказал Терри.
— А что от нас-то требуется — слезу пустить, что
ли? — поинтересовался Стивене.
— Закройся, Фред, — посоветовал Билл. — Не
про тебя забота.
— Насчет поплакать — это не самая дурная мысль, —
прокомментировал Терри. — Если человек убрался, не успев вернуть мне
солидный долг, я бы пролил море слез.
Шилд желчно рассмеялся:
— Мандра высоко стоял. Если кому и задолжал монеты, без
труда можно свое вернуть. — Мертвецки белой, привыкшей к наркотикам рукой
он описал в воздухе круг, как бы указывая на убогую мебель, потрескавшееся
зеркало, грязноватую репродукцию на стене, тоненький, кое-где проеденный молью
коврик на полу. — Разве похоже, чтобы миллионер был моим должником?
Терри спокойно возразил:
— Я не знаю, сколько он вам платил, но наверняка не
меньше половины: на вас был весь риск. А половина из двадцати тысяч — это
десять тысяч монет. И это только за раз. Уверен, что были и другие разы.
Терри наблюдал за бесцветными, ничего не выражающими глазами
Билла Шилда. За спиной раздавалось неприятное чавканье, оно становилось все более
громким и частым.
Шилд сказал:
— А кто ты, собственно, такой будешь?
— Меня зовут Клейн.
— Сыскарь?
— Нет.
— Газетчик? Адвокат?
— Нет.
— Кто ж тогда?
— Бизнесмен.
— Что-то ты про бизнес помалкиваешь.
— Я мог бы поговорить о бизнесе, если бы имел хорошую
поддержку, — пояснил Клейн. — У вас есть замороженные вклады на паях
с Мандрой. Если вы попытаетесь качать права, вас засадят в кутузку, в самую
надежную, и будут попугивать всякими бумажками.
Фред Стивене ввернул реплику:
— Вы чего-то там трепались о десяти тысячах…
— Закройся, Фред, — перебил его Шилд, — и не
открывайся. Мы не понимаем, мистер Клейн, о чем вы говорите.
— Для ясности рассмотрим один случай, — сказал
Терри. — Возьмем, например, эту Рентон. Из двадцати тысяч, которые она
заплатила Мандре за прикрытие дела, на вашу долю приходится по меньшей мере
десять. Она отдала деньги на прошлой неделе. Могу сообщить о другом случае, тут
приход составил пятнадцать тысяч.
Терри достал из кармана сработанный из слоновой кости
портсигар и выставил его так, чтобы Шилд и Стивене не успели обменяться
взглядами поверх его головы. Терри выбрал сигарету и зажег спичку.
Стивене вскочил со своего кресла и пробасил:
— Послушай, парень, о чем ты тут толкуешь? Шилд пытался
говорить по-прежнему спокойным, размеренным голосом, в котором тем не менее
угадывалось изумление.
— Никаких двадцати тысяч не было, — решительно
заявил он.
— Извините, оплошал, — вежливо хохотнул Терри.
— Откуда вам известно, что она отцепила двадцать кусков? —
спросил Стивене.
— Так мы не договоримся, — прислонясь спиной к
эмалированной спинке кровати и пуская колечко дыма, отрезал Терри.
Фред Стивене, сбиваясь на скороговорку, забубнил:
— Послушай, Билли, если этот парень знает про Мандру, и
про Рентон, и про дока Седлера, мы мало выиграем, если будем держать язык за
зубами, и если дамочка Рентон выложила двадцать кусков, то или Мандра облапошил
Седлера, или Седлер нас за нос водит.
Обращаясь к Терри, Шилд задумчиво произнес:
— А ты тут какой интерес имеешь?
— Я деловой человек.
— Деловой — это про великого Моргана. Что предлагаешь?
— Мне кажется, ребята, кто-то греет на вас руки. Я бы
защитил ваши интересы и прошу за это ровно половину от вашего дохода.
— Ну сказанул — половину! — взорвался
Стивене. — Боже праведный, ну точно — деловой!
— Полбуханки лучше, чем ни ломтя, — нашелся Терри.
Стивене угрожающе пробасил:
— Да, но наша хлебница не пуста. Мы еще можем снимать
жатву.
— Не получится, если не знаете даже, где хлеб лежит.
— Чего-чего, а уж это в момент разведаем. Терри
разразился гомерическим хохотом:
— Валяйте! Сосите леденец с горького конца. Это не
составит большого труда. Вы знаете, что произойдет, а? Как только вы подойдете
к дому, они решат, что им ой как нужен «чучелко», и тебя отловят, Фред. Ты послужишь,
сколько попросят, и хлеба будешь получать ровно столько, сколько
положено, — тюремную пайку.
Стивене сжал губы, облизнул их и мрачно пробубнил:
— Пока они будут собираться сделать из меня «чучелко»,
я успею отправить всю команду к…
— Закройся, Фред, — презрительно бросил
Шилд. — Слишком много болтаешь!
— Нет, — сказал Терри, — никого и никуда ты
не отправишь, Фред. И сделано все будет так, что и пикнуть не успеешь. Ветер
налетит, откуда его и не ждали. Седлер велит тебе замерзнуть; пообещает достать
изворотливого адвоката: срок мотать, дескать, не придется, и ты клюнешь как
миленький. А Седлер тем временем капнет на жало какому-нибудь стряпчему, тот
будет ублажать тебя: все, мол, друг, на мази, чуть поболеешь, а потом свободен
как птичка. И вдруг совсем некстати судья требует пересмотреть твое дело, и
срок тебе уже обеспечен. Глаза Шилда нервно сузились.
— Послушай, господин Мистер, — сказал он, —
разговор окончен.
— Пусть так, — согласился Терри, — а как
насчет покупки?
— И покупать охоты нет.
— Говори за себя, Билли, — возмутился
Стивене. — Я готов поторговаться.
— Нет, — отрезал Шилд, — а с тобой попозже
потолкуем, есть о чем, Фред. А теперь послушай, Клейн, в «Катлер-Билдинг» есть
адвокат по имени Маркер. Пойди к нему и выложи ему свои предложения. Выложи все
свои козыри и получишь сполна.
— Вы хотите, чтобы это я оказался «чучелком»? Ну,
даете! Меня-то вы не проведете!
— Да честно тебе говорю — можешь обсудить с ним
спокойно, — заверил Шилд. — Для того они и есть, адвокаты. Не расколешься,
если малость потолкуешь с адвокатиком. Тебя не убудет. Фред Стивене сказал:
— Послушай, Билли, зачем запускать Маркера на это дело?
— Потому что я боюсь этого парня.
