В лице Ят Тоя не промелькнуло даже и тени любопытства, когда
он шаркающей походкой с подносом в руках вошел в комнату.
— Ну, как она, Альма? — спросил Терри.
— Да не очень.
— Она сделала какое-нибудь заявление?
— После ареста — нет. Она отказалась разговаривать с
ними до тех пор, пока они не пригласят Ренни Хоулэнда. Впрочем, заявление-то
она сделала тогда еще, во время первого допроса, когда беседовала с прокурором.
— И в своем заявлении призналась, что это она забрала
портрет?
Альма смутилась, ее лицо как-то сразу потемнело.
— Да. И почему только мы не обратились к вам с самого
начала! Мы думали, что нам самим легко удастся выбраться из этой переделки, и
совсем не предполагали, чем все это может для нас обернуться.
— Не падайте духом, — сказал Терри. — У нас
еще есть шанс выкарабкаться.
— Вам известно еще что-нибудь?
Он отрицательно покачал головой.
— Терри, они собираются что-нибудь предпринять по
отношению к вам?
— Думаю, да, но не прямо сейчас. Они хотят, чтобы я
достиг такого душевного состояния, когда меня легко можно будет расколоть, и
делают при этом ставку на то, что я живу теперь в постоянном напряженном
ожидании нового удара с их стороны.
— Они вас арестуют?
Улыбнувшись, Терри кивнул.
— Конечно, а то как же?
— У них есть хоть какие-нибудь доказательства?
— Никаких, — неунывающим тоном произнес
Терри. — Инспектор Мэллоу говорит о неких совпадениях, которые якобы
указывают на мою причастность к этой истории. Так что единственное, что он в
состоянии доказать, — это некие совпадения.
— И все?
Терри снова кивнул.
— Ну а если предположить… я говорю, если… ему все же
удастся раздобыть какие-нибудь доказательства? Что тогда?
— Тогда? — сказал Терри. — Тогда перед ним
возникнет дилемма. Вместо одного убийцы будет сразу два, и ему нелегко будет
определить, кто же на самом деле совершил преступление. Поэтому он и решил
сначала заняться Синтией. Если ему не удастся доказать ее причастность к убийству,
он переключится на меня. В делах, связанных с такого рода преступлениями, очень
важно учитывать общественное мнение, вот он и Держит Синтию под подозрением,
заявляя при этом журналистам, что один из ее близких знакомых находится под
наблюдением.
— А кто насчет этой Хуаниты? — Альма обратила на
Терри пристальный взор. — Она клянется, что портрет, который написала
Синтия, был у нее. Что это она в два часа утра спускалась по лестнице.
Терри бросил в свой бокал кусочек льда.
— Ну и что?
— Эта женщина утверждает, что портрет у нее украли.
— Вот и прекрасно, — заметил Терри. — Жаль
только, что она не может предъявить портрет и тем самым рассеять всякие
сомнения относительно правдивости этого рассказа.
Альма понизила голос:
— Терри, ведь мы оба знаем, что у нее действительно был
этот портрет.
— Что касается меня лично, — произнес
Терри, — я не стал бы слишком доверять ее заявлениям. Она такая
эмоциональная, нервная, прямо так и кипит от переполняющих ее страстей. От
такой женщины, как она, всего можно ожидать.
— Терри, вы что, смеетесь надо мной? Ведь мы оба знаем…
— Ничего мы не знаем, — перебил ее Терри. —
Мы только предполагаем.
Он взял бокал и сделал маленький глоток. Альма недоумевающе
пожала плечами.
— Что ж. не хотите быть со мной откровенным, дело ваше.
— Я всегда откровенный, — возразил Терри.
— Может, вы и откровенный, но понять вас просто
невозможно. — В голосе Альмы прозвучала обвиняющая нотка. — Сидите
как ни в чем не бывало, улыбаетесь, как чеширский кот. Тут такое серьезное
дело, а вам бы только шуточки шутить.
— Вы выражаетесь прямо как инспектор Мэллоу, —
заметил Клейн. — Кстати, звонил адвокат Синтии, спрашивал, не могу ли я
заглянуть к нему после обеда, — дескать, хочет со мной поговорить. Вы не
знаете, что ему от меня нужно?
— Не знаю. Меня он тоже просил прийти. Он сказал, что
дело приняло весьма неприятный оборот и что помочь Синтии можно лишь в том
случае, если мы объединим наши усилия.
— Наверное, хочет содрать с вас побольше денег за свои
адвокатские услуги?
— Не думаю. Стабби Нэш навел о нем справки. Не знаю,
насколько тщательной была проверка, пока, однако, ничего плохого сказать о нем
нельзя.
— А что думает Синтия по поводу того, что ее адвокат
пригласил нас к себе?
— Ей это не очень нравится. За все судебные издержки
она хочет расплатиться сама.
— Однако не исключена возможность, — задумчиво
сказал Терри, — что этот адвокат принесет больше вреда, чем пользы.
— Что вы имеете в виду, Терри?
— События, — растягивая слова, произнес
Терри, — это как кусочки из картинки-головоломки. Кусочки эти надо
подбирать таким образом, чтобы они соответствовали друг другу, в противном
случае картинка не получится. Если полицейским не удастся раздобыть все
кусочки, то картинку им не собрать. Если кусочков у них будет слишком много,
то, собрав картинку, они обнаружат, что какие-то кусочки оказались лишними.
Альма озабоченно нахмурила лоб.
— Я думала об этом, Терри. Может, вам поговорить обо
всем этом с Хоулэндом, когда вы увидитесь с ним сегодня?
Терри задумчиво кивнул.
— Терри, — сказала Альма, — мы все оказались
в таком положении, которое просто обязывает нас быть откровенными друг с
другом. Синтия нуждается в вас, я — тоже. Вы с Синтией тянетесь друг к другу,
но из-за меня в ваших отношениях возникает какая-то напряженность. Я так люблю
вас обоих… но я — как стена, которая стоит между вами. Терри, я хочу, чтобы вы
поговорили со мной и сказали мне всю правду. Мы и раньше разговаривали, но я не
придавала значения вашим словам. Многое из того, что вы говорили, казалось мне
тогда непонятным, даже безумным. И только теперь я поняла, как вы были правы.
Он пристально посмотрел на нее:
— О чем вы, Альма?
— Вы заявили однажды, что в основе отношений между
полами лежит враждебность. Что вы хотели сказать этим тогда, Терри?
То, что сказал. Как только между мужчиной и женщиной
возникают какие-то отношения, эти отношения неизбежно выливаются во взаимную
враждебность. Настоящая, искренняя дружба возможна лишь тогда, когда элемент
пола либо отсутствует, либо не принимается во внимание.
— Довольно циничный подход к жизни. Не правда ли,
Терри?
