Она покачала головой и резким движением поднялась с кресла.
Терри, не надо подвергать меня перекрестному допросу. Я все
вам сказала. Я сказала вам правду. Словно камень с души сбросила. А теперь я
должна идти. Не забудьте, что вам надо встретиться с Хоулэндом. Хорошо? Для
Синтии эта встреча может оказаться очень важной.
Она направилась к двери так стремительно, что Терри не успел
задержать ее. Она потянулась рукой к дверному замку, но почему-то промахнулась
и стала как-то беспомощно, на ощупь, искать его.
Терри подбежал к ней.
— Альма, вы плачете? Не уходите.
Он нежно обнял ее за плечи. В это время щелкнул дверной
замок. Она отвела наполненные слезами глаза и прижалась к Терри. Дверь отворилась.
Спокойный, невозмутимый взгляд Ят Тоя был обращен на
хозяина.
— Вышитое Сияние ожидает тебя, — сказал он на
кантонском диалекте. — Я отвел ее в спальню, чтобы она не встретилась с
художницей. Она говорит, что ей нужно как можно скорей поговорить с тобой.
Глава 13
Щеки Соу Ха горели, глаза сверкали; тем не менее она
старалась казаться непринужденной и даже дерзкой, что так свойственно молодым
людям — невинным и робким в выражении своих чувств.
— Привет, Мудрый, — сказала она.
— Привет, Луч Солнца, — подражая ее тону, ответил
Терри. Про себя он, однако, отметил, что ноздри ее слегка трепещут, тело
напряжено и во всем ее поведении ощущается какая-то уклончивость. — Что
предложить вам на этот раз — тыквенные семечки или коктейль?
Она покачала головой и сделала рукой движение, которым как
бы призвала его к молчанию. Ее можно было сравнить с птицей, которая осторожно
приближается к подозрительному незнакомому предмету и которая в любой момент
готова расправить крылья и улететь прочь.
— Вы были в квартире Хуаниты между нашим с вами визитом
к ней и двенадцатью ночи? — спросила она.
Он не пошевелился и не проронил ни слова.
— Зачем вы ходили туда?
Он пожал плечами.
— Я не стану врать вам, Вышитое Сияние.
— Очень жаль, что Хуанита ненавидит художницу, —
задумчиво сказала она.
— Время, потраченное на сожаления по поводу своих бед и
несчастий, — напрасно потраченное время, — сказал он. — Если,
конечно, человек не пытается изменить свою жизнь к лучшему.
— Вы ее так сильно любите? — спросила она.
Он сделал вид, что не понял ее.
— Хуаниту? — Он удивленно поднял брови. В ее
голосе послышалась нотка нетерпения:
— Я говорю о художнице. Не надо увиливать от ответа.
Он приблизился к ней.
— Что случилось, Соу Ха? Что-то не так?
Она отвернулась от него, лицо ее было совершенно спокойным,
и только ноздри слегка трепетали, а на нежной атласной коже щек горел
предательский румянец.
— Так ответьте же мне, — потребовала она. Он
прищурился.
— На ваш вопрос я отвечу вопросом…
— На мой вопрос, — перебила она его, — вы
ответите не словами, а делами. Я пришла, чтобы сказать вам правду. Это я убила
Джекоба Мандру. Он пытался шантажировать меня. Он требовал, чтобы я заставила
отца прекратить борьбу против этой преступной шайки торговцев опиумом. Он
сказал, что в противном случае расскажет полиции о том, что я сбила машиной и
покалечила одного человека. Он утверждал, что я была пьяна, то же самое сказал
и какой-то доктор.
Он нахмурился и сосредоточенно посмотрел на нее.
— И как же вы поступили?
— Я наложила на его уста печать молчания. Этот человек
был воплощением зла, и я убила его.
— Чем вы убили его?
— Вашим «слив-ганом».
— Где вы его взяли?
— В шкафу, в вашей квартире. Позже Ят Той заметил, что
«слив-ган» исчез, и запер дверцу, чтобы вы, обнаружив пропажу, не обвинили его
в небрежности. Я привязала «слив-ган» к руке и, когда Мандра с гнусной
улыбочкой посмотрел на меня, нажала рукой на поверхность стола. Этот человек
был воплощением зла, я убила его, и душа моя не знает раскаяния.
Терри задумчиво посмотрел на нее.
— Где он сидел?
— За своим столом, где потом и нашли его тело.
— Когда вы убили его. портрет был в комнате?
— Нет, конечно нет. Его забрала с собой Хуанита,
которая покинула квартиру Мандры в два часа ночи.
— Художница там была?
— Да, она спала в соседней комнате. Я думаю, Мандра
одурманил ее чем-то. Она спала как-то неспокойно, ворочалась во сне. Ее черная
сумка лежала на столе рядом с локтем Мандры.
— Вы вышли из квартиры через дверь, которая ведет в
коридор?
— Я вышла тем же путем, что и зашла.
Терри пристально смотрел на нее, прищурив глаза:
— Вы кому-нибудь рассказывали об этом?
— Нет, только вам.
— Почему вы рассказали об этом мне?
— Чтобы вы смогли спасти художницу, чтобы вы в случае
необходимости воспользовались тем, что я рассказала вам, но только в случае
необходимости. Несмотря ни на что, я горжусь своим поступком. Люди моей расы не
считают подобного рода поступки злом. Зло было в том, кого я убила. Он должен
был умереть. Закон не мог его покарать, и тогда я отправила его к праотцам.
— Послушайте, Соу Ха, вы понимаете, что все это может
означать для вас?
— Я не ребенок.
— Но зачем вы мне рассказываете обо всем этом? Я хочу
защитить вас. Я знаю, что этот человек был воплощением зла.
— Но вы ведь хотите защитить и художницу?
— Да, хочу.
— И меня тоже?
— И вас тоже.
Она горько усмехнулась:
— Я не принадлежу к вашей расе. Вы любите ее, так
защитите ее. И если будет необходимо, отдайте меня в руки вашего правосудия.
Жизнь мою я доверяю вам.
Она повернулась и направилась к двери. Терри Клейн слишком
хорошо знал нравы и обычаи китайцев, чтобы хоть жестом или словом помешать Соу
Ха выйти из его квартиры с видом, исполненным гордого достоинства.
Когда она тихо прикрыла за собой дверь, Терри, задумавшись,
посмотрел на стену спальни и вдруг заметил, что одна из картин, висевших на
ней, слегка наклонена. На Востоке он научился обращать внимание на детали и
улавливать скрытый смысл окружающих его предметов, которые человеку
невнимательному представляются обычными и ничего не значащими. Он подошел к
стене. На полу под картиной он обнаружил кусочки штукатурки. Он осторожно
приподнял картину и увидел зловещий темный предмет — спрятанный микрофон,
который, подобно немигающему глазу змеи, злорадно смотрел на него, как бы
упиваясь своим могуществом.
