Половой крылато с разворотом унёсся на кухню, а мой младший сотрудник, едва не рыдая, расписывал мне, скольких полезных информаторов он упустил только из-за того, что возможности пить лишён напрочь! И всё это благодаря заботе своих же старших товарищей.
— Ваша работа? — шёпотом поинтересовался я.
— А то чья же, Никитушка, — не поднимая глаз, ответила наша специалистка по заговорам и колдовству. — Каюся, переборщила чуток, колданула, покуда мы до двора Гостиного мчалися. Я ить хотела, чтоб он не напивался погонами в лужу, свиней пузырями веселя, а пил умеренно…
— Никита Иваныч, будьте судьёй праведным! — возопил всё слышащий Митяй, нагло цапнул с соседнего стола рюмку водки и демонстративно поднёс ко рту. Рука делала самые замысловатые движения, абсолютно не сообразуясь с волей хозяина и тщательно обходя причмокивающие Митькины губы, после чего аккуратно вернула рюмку откуда взяла.
Мой напарник рукавом смахнул слезу и уставился на меня — ну, каково?
— Представляю, как тут от него народ шарахается, — сухо намекнул я Яге. Такая клоунада у нас в России может вызвать разве что сострадание или раздражение, но никак не желание сотрудничать с органами.
— Да, я лишку хватила, — спокойно огрызнулась бабка. — А какого ж он меня на старости лет на своём горбу через всё Лукошкино гузном кверху вёз?! Мне ить тоже небось обидно…
— Пожмите руки и помиритесь, перед людьми неудобно.
Яга и Митька, не глядя друг на дружку, хлопнулись ладонями.
— Где возчики с Гостиного?
— Вон там-с, кушают-с, — на ходу откликнулся половой, кивком головы указывая на тесную группу из десяти крепких мужиков.
— Митя, фас! Бабуля, расколдуйте…
Через пару минут компания охотно приняла в свои ряды начинающего психолога с мудрёными тестами и двумя пятилитровыми бутылями сорокаградусной на кедровых орешках. Дело он знает, справится.
* * *
— Какие дорогие гости к нам пожаловали! Позволите ли? — К нашему столу подсел хозяин заведения гражданин Грымов. Хороший дядька, и деловой, и без нахрапа. — Вы к нам по делу али просто по-соседски?
— Скорее по-соседски, — ответил я, пока нам быстренько стелили чистую скатерть, ставили закуски и мутные стопки. — Еремеев докладывал, у вас тут бандитские разборки на неделе пытались провести?
— Было такое, налетали соколы залётные, — качнул бородой хозяин. — Да тока мы в казну налоги исправно платим, вот и стрельцы твои милицейские вовремя прибыли, не дали в обиду. Уж позвольте вас за то хоть ужином попотчевать. А может, и другим чем…
— Чем именно?
— Да уж не первый год на свете живу, Никита Иванович. Знаю небось, что сам сыскной воевода с парнем своим да Ягой уважаемою просто так в наши угодья и не заглянет. Брыкиным, поди, интересуетесь.
Мы с бабулей переглянулись и промолчали.
— Да о нём тут весь день народец нетрезвый судачит. Тока и разговоров о том, что анисимовский возница дурной смертью помер, а виновна во всём девка приблудная, чернявая. У них вроде прямо любовь была…
Я покраснел и уже начал приподниматься, но твёрдая рука Яги утянула меня за ремень на место. Да чего это я в самом деле веду себя как мальчишка!
— Продолжайте, гражданин.
— А чего продолжать, другого-то и не ведаю, — с сожалением пожал плечами хозяин. — Да вы кушайте, кушайте! Ох и тяжела ваша доля милицейская… Весь город гудит, что у сыскного воеводы свадьба на носу, а тут новые преступления. Суженая-то ваша тоже сегодня приехала?
— Угу, — осторожно кивнул я.
— Ну дык ежели столы у нас накрыть пожелаете — за великую честь почту! Уж не побрезгуйте. — Он сам с вежливостью наполнил нам рюмки и провозгласил: — Ну, дай вам Бог! Ещё повезло, что с невестой ничего не случилося, ей ведь в том же обозе ехать довелось? Говорят, молода она у тебя, красива, бровями да волосом черна и фигурою вся… такая… Ох ты ж, грехи наши тяжкие, не может быть? Нешто… она?!!
Мы с Ягой молча поставили невыпитые стопки на стол. Хозяин вытаращился на нас с очень нехорошими подозрениями, и я почувствовал, что мир рушится — наутро о причастности Олёны к убийству Брыкина будет знать всё Лукошкино. На карьере, работе и браке можно ставить жирный крест, всё летит коту под хвост…
— Вот те крест, Никита Иванович, я — могила… — выразительно осенил себя крестным знамением гражданин Грымов. — Чтоб у меня борода отсохла, ежели кому хоть намёком, хоть полсловечка…
— Будь по-твоему, — столь же многозначительно ответила за меня бабка. — Благодарствуем, что посидел с нами, беседой развлёк, дальше и держать не смеем. А мы уж сами долго не задержимся, служба продыху не знает.
— Помогай вам Господь!
— И на том спасибо, а ты о словах-то своих не забывай. А я о них ой как помнить буду…
— Бабуль, надеюсь, вы ему ничего нигде не позаколдовывали? — нервно прокашлялся я, когда, чуть побледнев, хозяин кабака вернулся к себе за стойку.
— Растреплет он, Никитушка…
— Да, ситуация не очень красивая. Но и раньше времени в панику впадать тоже не будем. Угощаемся, даром, что ли, всё тут поставлено. Митька работает?
От стола заезжих возниц слышался хохот, мат, народные песни и непривычные для данного заведения термины: «психоанализ», «интерфейс», «креативный уровень» и «точняком, холерический типаж, чтоб мне опухнуть!». Значит, работает.
— Ну что, мы домой?
— Чёй-то тревожно мне, Никитушка, — раздумчиво протянула лучший специалист нашего отделения (я без иронии!). — Душа не на месте и внутрях тянет эдак с жжением… Нет, не из-за Олёнки твоей, тут я погорячилась, признаю… Но извинениев приносить не буду! Всё одно мой терем, мои порядки! А она первая начала — мол, где веник, может, вам подмести чего?! Ровно у меня свинарник в доме али Назимка плохо свою работу блюдёт! Простите вы меня, дуру старую…
— Да бросьте. — Я с трудом унял дрожь в голосе. — Мелкое недоразумение, справимся, не в первый раз. Или вы из-за преступления этого? Так ясно же, что она здесь ни при чём.
— Кому ясно? — неожиданно нахохлилась бабка. — Мне неясно. Хозяину кабака вон тоже неясно. И купцам Анисимовым, и возчикам простым, никому не ясно, тока тебе!
— Но…
— Приставал он к ней всю дорогу, вот что доказательств не требует и всеми свидетелями подтверждается! Уж как она сама себя вела, про то не ведаю. Пущай даже в сохранности себя доставила, а людям-то в плохое верить легче… Заарестовал бы ты её, сокол ясный, от греха подальше. Ить, не ровён час, до царя слухи дойдут!
— И что?! — в свою очередь завёлся я. — Горох нас не выдаст, ещё и царица поддержит!
— То-то и оно, Никитушка, — совсем потерянным голосом откликнулась Яга. — И царь тебя прикроет, и матушка государыня, и стрельцы еремеевские, и друзья твои верные… А только что ж с того получится? Значит, невеста сыскного воеводы может любой грех сотворить и нет над ней суда? Так, что ли?!
