Выручил ее Каменецкий, который подошел к этой троице, попытался сдуть муку с Вовкиного лица, это у него не вполне удачно вышло, потому что малый вспотел и мука к нему крепко пристала. Потом сказал:
– Вы, юнга, сейчас пойдете вот в эту комнату и умоетесь, а потом вместе с вашим энергичным братом пойдете в сенсорную комнату.
– Это еще что за хрень такая? – прерывает его очень радостный и все еще готовый к дальнейшим приключениям Вовка, пытаясь сдуть со лба тяжелую мучную челку.
Ленка в это время из красной превращается в молочно-белую, отвешивает традиционный подзатыльник и упавшим голосом задает самый бессмысленный вопрос:
– Как ты со Львом Андреевичем разговариваешь?
– Это такая комната, в которой можно делать все, что угодно, и ничего не разобьешь. Там нет ничего, что вы могли бы повредить или разбить. Зато много интересного. Я вам все покажу. Вы с братом будете ее испытателями, – отвечает Каменецкий мелкому. – А вы, Елена Викторовна, не переживайте, с вашими мальчиками будет все в порядке. Там им ничего не угрожает. Это такая специальная комната…
– Им-то вряд ли, они ж луженые у меня, а вот комнате… Лев Андреевич, я за комнату боюсь, может, не стоит?
Каменецкий берет и того, и другого за руку, отводит умываться и потом куда-то дальше по коридору.
В это время Ленка вспоминает о том, что она все же умеет дышать, поворачивается ко мне и шипит почти с отчаянием:
– Я знала, что они мне все испортят. Но дома всех троих оставлять нельзя. Всегда хотя бы одного надо брать с собой. Вот зачем я, идиотка, взяла двух? Вот ты скажи, зачем?!
– Не переживай ты так, Лен. Ты же видишь, он нормально к этому относится. Он же детский врач, детей лечит, ты чего? Вот шарфик возьми, я тебе принесла. Ты здесь как, не мерзнешь?
– Я?! Да я вообще ничего не соображаю уже. Пойдем, хоть с Айратом тебя познакомлю. Или подождать, когда Он вернется? – Ленка заглядывает через мое плечо в глубину коридора.
– Ну перестань, пойдем, покажешь эту знаменитую кухню. – Я тяну ее, хотя куда идти, не очень понимаю, во всяком случае, в обратную сторону от того, куда удалился ее главный герой.
Степка уже давно впереди нас – ринулся узнавать про масштабы нанесенного ущерба. Но ничего страшного, видимо, не произошло. Вовка, забираясь куда-то наверх, как маленькая обезьянка, сшиб сверху банку с мукой, она повлекла за собой металлическую, но не тяжелую посуду, и все это свалилось с грохотом на кафельный пол, который мукой в настоящий момент и был усыпан. Кто-то из рабочих пытался подметать просыпанную муку. Посуду с грохотом весьма энергично собирал и бросал в раковину пожилой, небольшого роста армянин, что-то бормоча себе под нос на родном языке.
Кухня была просторной, в середине все пространство разрезал длинный стол, несколько более низкий, видимо, точно рассчитанный на детей в колясках, по бокам – оборудование и всякие шкафы.
Степка, видя, что с последствиями нападения диких детей на его драгоценную кухню справились, начал махать руками:
– Вот, смотрите, Арина, это наш холодильник, это жарочная панель, это духовой шкаф, это все старое, а вот гриль нам Лиза купила новый! Еще у нас…
– Подожди тараторить, парень! Айрат, познакомься с Ариной, моя подруга, которая все это затеяла. – Ленка подводит меня к армянину.
– Приятно, Арина, этот малый тут… сделал все это, но он нэчаянно, она нэ виновата, – почему-то оправдываясь передо мной, старый прораб тепло и весьма экспрессивно тряс мне руку.
– Да я знаю, Айрат, и мне приятно познакомиться, я знаю, что нечаянно. Не переживайте. Я могу помочь вам убрать.
– Нэ надо, мы сами. И ты, малой, нэ волнуйся, ничего он нэ разбил, сейчас все будет, как раньше.
– Я сама уберу, а ты иди встречай, слышу Варькин голос, – по-деловому скомандовала Ленка.
Люди прибывали. Вечер набирал обороты. Гостей приглашали в зал, там звучала музыка, разговоры. Лиза с Энрике тем временем где-то накрепко застряли в пробках. Канапе стремительно таяли. Степкино волнение переходило в исступление, он требовал послать кого-то в магазин. Ему мерещилось, что не хватает угощений, рвался сам еще что-нибудь быстро сготовить, обрывал телефон, без конца названивая Лизе. Каменецкий успокаивал его, как мог, но у него не очень получалось. Ленкины дети носились между детками на колясках, музыка заглушала вопли мелких детских потасовок. Алик что-то вещал Варьке, внимательно его слушающей. Ленка, как радар, всегда поворачивалась в сторону своего героя. Мы с Ингой как бы случайно оказывались в разных местах зала. Эраст Генрихович задумчиво жевал канапе, уткнувшись в свои телефоны, и был единственным, кто своим лощеным видом и полной сосредоточенностью не очень вписывался в антураж.
В какой-то момент, подняв глаза и увидев меня, он, возможно, обрадовался наличию еще хотя бы одного знакомого лица в этой кутерьме, стал протискиваться поближе и, повышая голос, иначе было бы не докричаться, склонился к моему уху:
– Что же вы не приходите?
– Не прихожу куда? – ору ему в ответ.
– К нам, я собрал данные, вы же просили, я делал запросы.
– Это не для меня. Это для Инги, давайте выйдем, я ее позову, вы ей расскажете.
Мы протискиваемся к выходу, по пути я прошу девочку со странными рукавами:
– Ты знаешь Ингу? Попроси ее, пожалуйста, выйти в коридор, нам нужно с ней поговорить.
Варька с Аликом, видя, что мы выходим, тоже начинают протискиваться к выходу. Почти одновременно мы оказываемся в коридоре.
– Так вот, насчет гражданина Кривцова, про которого вы спрашивали… – начинает юрист хорошо поставленным голосом.
– Не здесь, – резко обрывает его Инга, вышедшая из зала, – идемте на кухню.
Все начинают перемещаться в сторону кухни, я, как зачарованная, иду вместе со всеми, хотя мне отчаянно хочется сбежать: настолько ясно я вдруг осознаю, что все это – совсем не мое дело. Но какое-то странное чувство помогает мне двигаться в сторону кухни: я должна отвечать за последствия той каши, что заварила, втянув в эту историю столько разных людей.
– Вы уверены, что мне нужно рассказать это сейчас, здесь, при всех этих людях? – резонно заметил Эраст Генрихович. Инга была в явном замешательстве, но мне уже не хотелось приходить к ней на выручку.
– Конечно, рассказывайте! Вот еще! – Ленка стоит в дверях, подбоченившись. – Мы тут крутимся во всей этой истории столько месяцев. И знать не будем? Как же! Рассказывайте, что вы узнали об этом подлеце!
– Вы вправе распоряжаться своей жилплощадью по улице такой-то, – повернулся Эраст к Инге, – проводить любые операции с вашим недвижимым имуществом после получения свидетельства о праве на наследство. Ваш бывший супруг, гражданин Кривцов, прописан и является одним из собственников квартиры в городе таком-то, где с такого-то года проживал вместе с матерью. В данный момент находится в розыске и под следствием, в связи с возобновленным расследованием в силу полученных дополнительных показаний по делу об умышленном убийстве его матери Кривцовой Алевтины Андреевны.
