Гитлер действительно любил Ольгу Чехову. Существует знаменитая фотография, облетевшая чуть ли не все издания мира. Они сидят рядом в креслах первого ряда в большом зале. По собственному признанию Чеховой, их знакомство состоялось на приеме у министра народного просвещения и пропаганды доктора Йозефа Геббельса. Приглашения на подобные приемы не очень радуют актрису. Более того, она не хочет принимать навязанные ей правила игры и вместе со своими коллегами уходит с одного из торжеств, где партийные функционеры «разражаются непотребными нападками на иностранных и еврейских коллег». Реакция не заставила себя долго ждать – Ольге Чеховой не дают ролей. Она пытается реанимировать свои заграничные связи. После съемок в Париже у Альфреда Хичкока Чехова все-таки возвращается в Германию. И тут происходит удивительное: она снова обласкана властью, ей присваивают звание «государственная актриса». Она снимается без перерыва, играет в театре. Ее не любят Геббельс и Геринг, но поклонение Гитлера делает Чехову неуязвимой для недоброжелателей.
В конце войны Ольга Чехова с дочерью Адой и внучкой Верой жила в собственном доме в Кладове (район Берлина). Когда русские входили в город, она, как и большинство немцев, готовилась к худшему, зарыла драгоценности в саду, но выставила в доме русские иконы. К слову сказать, по воспоминаниям ее близких, в доме всегда соблюдались православные обычаи. После нескольких довольно опасных инцидентов Ольга оказывается в советской комендатуре, ее допрашивают, подозревают в шпионаже и приговаривают к смертной казни через расстрел. Но дальше начинаются удивительные вещи: актрису сопровождают домой с охраной, переправляют в ставку Красной Армии – предместье Берлина Карлсхорст, откуда везут в Москву.
Историк Владимир Гуржий пишет, что Ольгу Чехову задержала контрразведка СМЕРШ 1-го Белорусского фронта 29 апреля 1945 года. Он также приводит выдержки из допроса Чеховой начальником отдела контрразведки 47-й армии полковником Шкуриным, который, видимо, состоялся еще в Ставке. В Москве Ольга Чехова живет под домашним арестом, видеться ей ни с кем не дают, но и вреда не причиняют. Верить ей не захотели. За актрисой даже после войны продолжали охотиться (американская разведка) и провоцировать (советские органы). «Однако, – пишет Гуржий, – правопреемники СМЕРШ – ГРУ ГШ МО России, ФСБ и СВР не подтверждают причастности Чеховой к деятельности советской разведки».
Тем не менее о благополучии актрисы в разрушенной войной Германии лично заботился начальник Главного управления СМЕРШ – Виктор Абакумов. По его распоряжению ей помогали с продовольствием, бензином для автомобиля, строительными материалами для ремонта дома. Известный театровед Виталий Вульф свидетельствует, что сохранились письма Ольги Чеховой на имя Абакумова, в которых она называет его «дорогой Виктор Семенович» и спрашивает: «Когда встретимся?» Дело в том, что Ольга жила вместе с семейством в местечке Гросс-Глинке, которое находилось в американской оккупационной зоне. Сохранилась и «Докладная записка о Чеховой О.К.», подписанная начальником контрразведки СМЕРШ Группы советских оккупационных войск в Германии генерал-лейтенантом Вадисом и адресованная Абакумову. В этом документе подтверждается тот факт, что советские оккупационные власти заботились о семье Ольги Чеховой и содействовали ей в переезде в советскую оккупационную зону – город Фридрихсхаген. Здесь она была «поселена на жительство по улице Шпрее, дом 2».
В ее воспоминаниях описываются события 1955 года, когда она основала свою фирму «Косметика Ольги Чеховой» в Мюнхене. Этот город находился на территории ФРГ. В эпоху железного занавеса и его символа – Берлинской стены, разделявшей Германию на две части, на социалистический и капиталистический лагерь, – такая свобода передвижения была очень большой привилегией. За какие, спрашивается, заслуги советские власти так полюбили Чехову? Когда Ольга в 1921 году уезжала в Германию, она была всего лишь молодой, начинающей актрисой, для советского искусства ничего не сделавшей. Говорят, что во время войны именно Ольга Чехова способствовала тому, чтобы не был разграблен дом-музей ее дяди – великого русского писателя Антона Павловича Чехова.
В книге Серго Берии «Мой отец Лаврентий Берия» имя Ольги Чеховой упоминается в одном ряду с именами таких выдающихся советских разведчиков, как Рихард Зорге, Лев Маневич, Ким Филби, Джордж Блейк… По предположению Серго Берии, «тогда в Москве талантливая актриса просто играла и с военной контрразведкой СМЕРШ, и с органами безопасности». Сын Берии утверждает, что Ольга работала в некой «системе советской стратегической разведки». Отсюда и отсутствие документов, которые подтверждали бы причастность Чеховой к разведывательной деятельности. Серго Берия пишет в этой связи: «Мой отец ни тогда, в 45-м, ни позднее решил ее не раскрывать». Когда Лаврентий Берия узнал, что СМЕРШ не располагает какими-либо основаниями для ареста Ольги Чеховой, он распорядился отпустить ее в Германию. Отсюда Серго Берия делает вывод, что СМЕРШ просто влез не в свое дело. Внешне все факты сходятся.
Волну интереса к секретной стороне жизни Ольги Чеховой вызвали мемуары генерала Павла Судоплатова, в которых он утверждает, что актриса была завербована в 1933 году. Она сообщила о дате и планах нападения Германии на Советский Союз, передала информацию о подготовке наступления гитлеровских войск на Кавказ и Сталинград. Эти сообщения были расценены Сталиным как дезинформация. Поверили ей лишь в третий раз, когда она сообщила о дате гитлеровского танкового удара под Курском.
«Актриса», такую кличку ей дали в Центре, была патриоткой России и работала отнюдь не за денежное вознаграждение. В мемуарной литературе утверждается, что во время своего приезда в Москву Ольга встречалась на конспиративной квартире с Берией, который вел ее в Германии. Берия, чтобы не поднимать шум, позволил Абакумову допросить Чехову.
Ольгу Чехову не расстреляли, не отправили в лагерь, а лишь продержали на конспиративной квартире три месяца и в июле 1945-го отправили в Германию. «Она не была агентом, – утверждает сегодня двоюродный брат Чеховой Владимир Книппер. – Сталин и Берия ее пощадили, потому что уважали ее как личность».
Что произошло в Глейвице?
15 июня 1939 года генерал фон Браухич представил фюреру свой секретный план, касающийся военных операций против Польши. Каждая строка этого плана отражала личное мнение Адольфа Гитлера. Мир неумолимо катился к войне. Как ни странно, единственным среди немецких руководителей, кто предпринимал последние попытки предотвратить катастрофу, был Герман Геринг.
17 августа генерал Франц Гальдер вписал в свой журнал такую фразу: «Канарис подписал Секцию VI (Операция). Гиммлер, Гейдрих, Оберзальцберг: 150 польских униформ с аксессуарами для Верхней Силезии». Речь шла о подготовке к предстоящей операции, которая, в случае нападения Германии на Польшу, позволила бы переложить ответственность за развязывание войны на поляков.
Новый проект имел кодовое название «Операция Гиммлер». Для его осуществления адмирал Канарис, шеф абвера, получил от Гитлера персональный приказ снабдить Гиммлера и Гейдриха 150 комплектами униформы и легким оружием польского производства. 17 августа Канарис попросил разъяснений у генерала Кейтеля. Шеф ОКВ ответил, что приказ дан Гитлером и, следовательно, обсуждению не подлежит. Канарис исполнил то, что от него требовалось.
