В тот же день начальник Оперативного отдела УПВИ полковник Швец направил специальное сообщение, адресованное заместителю Берии – Василию Чернышеву: «3 августа с.г. после настойчивой постановки нами вопроса об изменении занимаемой позиции Паулюс заявил, что в результате бесед с ним, а также под влиянием изменившейся обстановки и его переговоров с генералом Мюллером он серьезно настроен пересмотреть свое отношение к публичному выступлению против гитлеризма, но ищет удобную форму, которая не была бы истолкована в Германии как «удар в спину германской армии»… Паулюс высказал желание не связывать свое выступление с партийными организациями, исходя из того, что он хотел бы, чтобы немецкая общественность рассматривала его как в свое время Гинденбурга».
Принципиальное согласие фельдмаршала было получено. Все остальное, как говорится, дело техники, и 9 августа 1944 года генерал-лейтенант Петров и полковник Швец направили рапорт: «В соответствии с вашими указаниями нами проведена агентурно-оперативная работа с военнопленным немецким фельдмаршалом Паулюсом Фридрихом. В результате этой работы Паулюс 8 августа с.г. дал согласие открыто выступить против Гитлера с призывом к немецкому народу и опубликовать в печати представляемое при сем обращение…»
Текст обращения Паулюса был заготовлен заранее. В первом варианте – три страницы машинописного текста через полтора интервала, в преамбуле говорилось: «Находящийся в русском плену генерал-фельдмаршал Паулюс передал Президенту «Союза немецких офицеров» генералу артиллерии фон Зейдлицу и другим генералам офицерского союза следующее заявление…» Позже эти слова нигде не приводились. Да и представленный Сталину текст обращения был сокращен вдвое. Видимо, все, кто имел отношение к составлению этого документа, согласились, что краткость – сестра таланта…
16 августа 1944 года руководство НКВД СССР направило Сталину наградной лист, в котором предлагалось наградить старшего оперуполномоченного Управления НКВД СССР по делам о военнопленных и интернированных Вольфа Соломоновича Штерна орденом «Знак Почета» за конкретную работу по вербовке фельдмаршала.
Генерал-фельдмаршал так и не стал маршалом немецкого народа. Из политических соображений его долго не выпускали из СССР. Он жил на даче в Томилине, его обслуживали повар и камердинер из числа немецких военнопленных. Паулюс много читал, писал акварели, которые раздаривал навещавшим его генералам из НКВД, посещал выставки, театры и концерты. Ежегодно писал обращения к Сталину, в которых просил как можно скорее репатриировать его на родину, соглашаясь на проживание в советской зоне оккупации и на любую работу.
В 1953 году Паулюс был репатриирован и определен на жительство в Дрездене на положении пенсионера. Иногда его приглашали выступить в Военной академии ГДР. Скончался он в 1957 году.
Драма Волжско-татарского легиона
60 лет назад под Витебском произошло событие, которое по политическому подтексту вышло далеко за рамки боев местного значения. В день Красной Армии на сторону партизан, окруженных немецкими войсками, целиком перешел 825-й батальон Волжско-татарского легиона. Он был сформирован нацистами из советских военнопленных, преимущественно татар. Создавая эту воинскую часть, так же как и другие подобные формирования, гитлеровцы пытались разыграть «национальную карту» в войне против СССР. Документы из Особого архива в Москве и архива партизанского движения в Белоруссии, изученные доктором военных наук, генералом армии М. Гареевым и доктором исторических наук, профессором А. Ахтамзяном, позволили выяснить подробности неизвестной ранее страницы битвы с фашизмом.
Значок Волжско-татарского легиона
Из числа военнопленных немцы создали более 180 частей. Всего в этих частях находились:
– три русские бригады численностью 13 000, 12 000 и 18 000 человек;
– части из латышей – всего 104 000 человек, из литовцев – 36 800 человек;
– из азербайджанцев – 36 500 человек, из грузин – 19 000 человек, из выходцев с Северного Кавказа – 15 000 человек, из татар – 12 500 человек, из крымских татар – 10 000 человек, из армян – 7000 человек, из калмыков – 5000 человек. Всего 298 800 человек.
Формирование Волжско-татарского легиона началось осенью 1942 года на территории оккупированной Польши в районе местечка Едлино близ Радома. Одним из первых был подготовлен к отправке в район боевых действий 825-й батальон легиона численностью примерно в 1000 человек. Его штаб состоял из немецких офицеров.
18 февраля 1943 года батальон эшелоном доставили в Витебск, в окрестностях которого оккупанты блокировали несколько крупных партизанских отрядов. Уничтожить их гитлеровцы намеревались руками бывших советских военнопленных.
В особенно трудном положении оказались партизанские бригады, действовавшие в районе Витебска. В сохранившемся с грифом «совершенно секретно» отчете сложившаяся ситуация отражена в нескольких строках: «6000 партизан были окружены в этом районе отрядами противника общей численностью до 28 000 человек, имевших артиллерию, танки и авиацию».
Среди прочих в смертельном кольце оказалась 1-я витебская партизанская бригада под командованием Михаила Бирюлина, которая насчитывала примерно 500 человек. Но партизанская разведка продолжала действовать. Уже через три дня после прибытия 825-го батальона в район боев она установила, что на помощь немецкой дивизии, проводившей карательную операцию, брошена отдельная часть, сформированная из пленных татар, башкир и чувашей. И получены были эти сведения, что называется, из первых рук. Оказалось, что руководители подпольной группы в «татарском» батальоне Рашит Таджиев и Рахимов сразу по прибытии на место стали искать связи с партизанами.
Вначале связная Нина Буйниченко сообщила, что к ней в дом заходил военврач прибывшего батальона, назвавшийся Жуковым. (Позже выяснилось, что настоящая его фамилия – Волков.) Расспрашивал, кто помог бы «найти ход» к партизанам. Буйниченко после согласования со своими предложила Жукову направить в лес парламентеров для переговоров. Проводником стал житель деревни Сеньково Степан Михальченко. При встрече с партизанами парламентеры, в числе которых были Фахрутдинов, Лутфулин и Трубкин, объяснили, что действуют по заданию подпольной организации, созданной еще во время формирования батальона в Едлино.
На совещании в штабе бригады долго взвешивали различные варианты перехода, логично предполагая, что возможна провокация. В итоге решили согласиться, но при соблюдении некоторых условий. Во-первых, потребовали, чтобы батальон вначале ликвидировал не только своих немецких офицеров, но и гитлеровские гарнизоны в деревнях Сеньково, Гралево и Сувары. Во-вторых, уходить в лес, разделившись на три группы, и в определенной последовательности. В-третьих, тотчас сложить оружие. Сигналом к началу операции должны были стать взрыв штаба батальона и пуск трех сигнальных ракет.
Парламентеры условия приняли. Но обратно отправились лишь двое, оставив в качестве заложников Лутфулина и Трубкина.
