Но выявить «радиосаперов» абверу не удалось, тогда немецкая авиация начала охоту на передающий радиоцентр в Воронеже. Там были приняты специальные меры радиомаскировки, и только в конце июня 1942 года одна из бомб угодила в радиостанцию. Но уже через несколько часов станция снова заработала. К сожалению, вскоре ее пришлось взорвать своими, когда на донском берегу появились немецкие танки. Но уже в 1943 году радиостанцию построили заново в другом месте. Позже на месте радиостанции разместилась Семилукская районная больница, на одной из стен которой красуется мемориальная доска, посвященная этой секретной военной операции Великой Отечественной.
Лишь осенью 1942 года немецким саперам удалось обнаружить одну радиомину. Ее вывезли в Германию и потратили около года, чтобы скопировать. Однако наладить серийное производство радиофугасов немцам не удалось.
При взятии Берлина нашим частям сдался в плен комендант города Ведлиг. Во время его допроса наши разведчики попыталась выяснить, установлены ли в городе радиоуправляемые мины. Генерал честно признался: «Кроме обычных противотанковых и противопехотных мин мы в городе ничего не устанавливали. Времени не было, да и соответствующей техники не имели. Что же касается радиофугасов, то тут русские инженеры далеко опередили наших».
Задержавшаяся слава Рихарда Зорге
5 ноября 1964 года Рихарду Зорге было присвоено звание Героя Советского Союза. В тексте указа о награждении говорилось: «Невозможно переоценить заслуги Рихарда Зорге и его японских друзей, заплативших своими жизнями за любовь к миру и свободе». В СССР ничто и никогда не делалось беспричинно. Если до сих пор от советского народа скрывалась необычная история Рихарда Зорге и вдруг ее решили вытащить на свет, значит, на это, несомненно, были причины. На Западе имя Рихарда Зорге было хорошо известно. О нем написано несколько книг – надо признать, что это были скорее романы, чем серьезные исследования. Как бы то ни было, история Рихарда Зорге являла собой один из примеров наиболее эффективной работы секретного агента всех времен и народов. Но, чтобы понять, что Зорге был героем, советским лидерам потребовалось двадцать три года.
Рихард Зорге. 1930-е гг.
Всю свою жизнь Зорге притягивал к себе людей. Женщины из-за него буквально сходили с ума. На фотографиях зрелого возраста взгляд жесткий, сверлящий, опасно проницательный. Красив и его рот: губы полные, хорошо очерченные. Владимир Леонтьевич Кудрявцев, знавший его по Японии, так вспоминает о его «невероятном успехе у женщин»: «Нельзя сказать, что он был красив… Не очень высок, немного коренаст… Но всегда очень элегантен: темный костюм, галстук с безупречно завязанным узлом… Почему к нему так тянуло женщин? Похоже, он специально афишировал свою донжуанскую сущность, а потом с успехом пользовался плодами произведенного впечатления. Так ли это было на самом деле, трудно сказать…»
Детство его прошло в Берлине перед Первой мировой войной, в богатой буржуазной семье. «Трудности с деньгами были нам неизвестны», – признавался сам Зорге. Единственное, что отличало его от среднего немца, – место его рождения: он родился на Кавказе. Он был еще очень мал, когда родители переехали в Берлин. Его отец, господин Зорге, считал себя националистом, даже империалистом. В 1911 году отец Рихарда умер. Начало войны 1914 года восемнадцатилетний Рихард встретил в Швеции, где был на каникулах. Вернулся он в Германию на последнем пароходе мирного времени. После шестимесячных военных сборов под Берлином его отправили в Бельгию. Он прибыл на фронт как раз в тот момент, когда начались кровопролитные сражения. Вскоре он был ранен. В отпуске по ранению он записался на медицинский факультет в Берлине. После выздоровления его направили на Восточный фронт. Там он во второй раз был ранен. Каждый день болезненные процедуры, почти невыносимые. Непрекращающиеся страдания. От этого своего ранения Рихард Зорге страдал всю свою жизнь, на всю жизнь осталась легкая хромота. Он возобновил свои занятия в университете, бросил медицину из-за политических наук.
В январе 1918 года, освобожденный от воинской обязанности по ранению, он записывается в Кильский университет. В ноябре 1918 года восстали моряки в Киле. Впервые Зорге открыто выбрал свою сторону на баррикадах. Он с головой ушел в борьбу, которая закончится многие годы спустя во дворе японской тюрьмы. В Киле Зорге читал лекции о социализме в подпольных кружках для моряков, портовых рабочих и докеров. Он вступает в Независимую социал-демократическую партию. Позднее, после слияния этой партии со спартаковским движением и другими левыми группами, родится коммунистическая партия Германии (КПГ).
В начале 1919 года Зорге отправляется в Гамбург, чтобы подготовить диссертацию по политическим наукам. Он секретарь социалистической группы студентов, затем, к концу 1919 года, становится «ответственным за организацию партийной ячейки в Гамбурге». Весь 1920 год он – политический советник коммунистической газеты в Гамбурге. Защитив диссертацию, он становится преподавателем Высшей технической школы в Аахене.
Через год руководство партии предлагает Зорге оплачиваемую работу партийного функционера. Он отвечает, что «хотел бы продолжить накопление практического опыта в дополнение к университетским знаниям». Он устраивается на работу в Институт социальных наук во Франкфурте-на-Майне, одновременно «активно участвуя в работе партийной организации». В институте Зорге пишет и публикует работу: «Накопление капитала и Роза Люксембург». Медленно и уверенно Рихард Зорге поднимается по лестнице, которая ведет его к профессиональной партийной деятельности.
В 1922 году коммерсант, разбогатевший на торговле зерном с Латинской Америкой, Херман Вейл, «один из самых богатых евреев во Франкфурте», совращенный новыми политическими идеями, основал «Общество социальных исследований». Среди членов-основателей этого общества – доктор Зорге. А затем настал момент, когда судьба Рихарда Зорге изменилась. Из Москвы прибыл Д. Рязанов, директор института Маркса-Энгельса. Официально он приехал в Германию для поиска оригинальных документов, касающихся истории марксизма. Рязанов встретился с Рихардом, чтобы поговорить с ним о двоюродном дяде Фридрихе Зорге (1828–1906), секретаре Первого Интернационала. Но он не скрывал своего глубокого интереса к самому Зорге. Уезжая в Россию, он пригласил его поработать в Москве, в институте Маркса-Энгельса, над новым популярным изданием Маркса.
В апреле 1924 года во Франкфурте-на-Майне состоялся полуподпольный IX съезд КПГ. Зорге поручили разместить и охранять советскую делегацию: по крайней мере два или три ее члена поселились у него дома. Он стоял на пороге решающего поворота в своей судьбе. В своей автобиографии он напишет: «Предложение, сделанное мне делегацией Коминтерна, было одобрено руководителями партии, и я в конце 1924 года выехал в Москву. К работе приступил в январе 1925 года. В то же время Пятницкий оформил мой перевод из КПГ в ВКП(б)».
В Москве 1925 года Зорге жил в гостинице «Люкс». Теперь его звали не Рихард Зорге. Он получил псевдоним Р. Зонтер.
