Может быть, надо оставить в стороне такой вариант взрыва, педагогического взрыва, но не осуждать Антона Семёновича. Ведь сколько каждый день происходит этих самых взрывов, и мы даже не замечаем их, проходим мимо. Приведу такой случай. Иду я как-то по одной из улиц города Станиславля (ныне г. Ивано-Франковск. – Л.М.) со своей бывшей воспитанницей, ныне работающей директором школы, в педагогический институт. Увлеклись разговором, но я все-таки как работающий воспитатель, всегда оперативно реагирующий на детские проявления, заметил, что напротив нас идут стайки ребят, видимо, из школы. Я обратил внимание, что трое ребят идут очень безобразно. Один из них развернул кепку как-то залихватски, размахивает руками, второй своей полевой сумкой, набитой книгами, частенько угощает по плечам пробегавших мимо девочек, а третий взял за хобот рукава свое пальто, перекинул через плечо. Вот такой пьяной компанией они идут. Я встал напротив и обратился к ним:
– Мальчики, я приезжий. Простите меня, скажите, пожалуйста, где здесь в Станиславле пивная?
– Пивная? А мы тут причем? Что мы в пивную ходим?
– Простите, конечно, я, взрослый человек, и вот обращаюсь к вам с таким вопросом.
– Ну, так выспрашивайте у тех, кто ходит в пивные.
– Мне показалось, что выйдете из пивной.
Этого было достаточно, чтобы один надел кепку как следует, второй полевую сумку опустил к земле, а у того, кто нес пальто на плечах, оно как-то само стало одеваться. Они стали стройными, тихими и их лица, глаза даже, как-то по-новому засияли. Будто как по команде, они, не сговариваясь, сказали:
– Простите, нам можно дальше идти?
– Идите, мальчики.
И пошли мальчики, даже не размахивая руками, – это тоже взрыв. Сколько таких взрывов мы делаем! Надо всегда делать так по отношению к проступку ребенка – атаковать, не оставлять без внимания, не оформлять его какими-то бюрократическими мерами, атаковать его, атаковать, не оглядываясь на то, что можно и чего нельзя.
Следует всегда заглядывать вперед, задумываясь над тем, каким должен быть человек, который выйдет из моей душевной, сердечной, человеческой мастерской? Какого я делаю человека? Будет ли в нем, его мыслях, действиях, поступках моя педагогическая слава или мой педагогический и родительский позор?
Несколько слов о «Педагогической поэме». «Педагогическая поэма», «Книга для родителей», да и вообще все произведения Антона Семёновича имеют специальное назначение – воспитательное. Много, очень много есть книг такого специального назначения – воспитательного. Теперь, очевидно, нужно ходить с большой лупой, с большим микроскопом в руках, чтобы найти на просторах нашей необъятной страны неграмотного человека. Мне хочется обратить ваше внимание, дорогие радиослушатели, родители, читайте, побольше пользуйтесь книгами, больше обращайтесь к ним за помощью, пользуйтесь этим могучим средством для поиска способов воспитания своих детей.
Воспитание, воспитание и еще раз воспитание, невоспитания в природе не существует. Некоторые говорят, что такой-то себя плохо ведет, потому что его никто не воспитывает. Это неверно. Воспитание есть всегда, но оно может быть положительным, хорошим, добропорядочным, но может быть и плохим, отрицательным. Если родители хотят правильно воспитывать своих детей, чтобы их старость была счастливой, то надо помнить слова A.C. Макаренко о том, что воспитывать надо требовательностью, решительно и, если иногда нужно, то и с признаками принуждения. Сообщайте детям лучшие человеческие достоинства.
Если вы сами не занимаетесь воспитанием своих детей, непосредственно не являете собой примера, то готовите себе страдание на старости лет, слезы страдания, слезы родительского горя. В этом случае воспитанием ваших детей занимается кто-то другой, и очевидно такой, который делает антигосударственное зло. Не думайте, что воспитанием заниматься должны только учителя, школа. Самыми ответственными воспитателями являются наши родители. Это я говорю потому, что я ведь тоже родитель. Я в течение сорока лет благополучно, радостно и счастливо женат на одной и той же жене. Ни разу, так сказать, не переженился. Мы с моей милой и доброй женой, Галиной Константиновной, являем очень убедительный и радостный пример для своих детей, а их у нас много – 13. Семь детей у нас кровных, а шесть мы усыновили в возрасте 14–16 лет – беспризорных и, по заключению некоторых педагогов, безнадежных.
Трое, правда, погибли на фронте. Мы всем дали высшее образование. Трое из усыновленных являются очень положительными, порядочными гражданами своей Родины. Один – инженер-строитель, а двое партийные работники.
Когда началась война, я обратился в ЦК КПСС с коротеньким заявлением: «Прошу привлечь меня к активному участию в борьбе с фашизмом». Мне поручила Родина очень ответственное дело, я был послан в качестве разведчика в тыл германской армии. Когда я ушел на фронт, немного побаивался за свою многодетную семью. Галина Константиновна в это время была окружена вниманием тысяч воспитанников, которых мы с ней воспитали. Благодаря нашей воспитательной деятельности, 10 тысяч трудновоспитуемых детей превратились в великолепных, красивых, звонких людей самого высокого гражданского, нравственного долга. Их раскидала война по всем просторам нашей страны и за ее пределами. Они находили свою мать, Галину Константиновну, старались поддержать ее своими письмами и более ощутимыми вещами – своими аттестатами (документ, по которому мать военнослужащего могла получать его денежное довольствие. – Л.М.).
Три с половиной года моя семья ничего не знала обо мне, как и я ничего не знал о своей семье. В 1944 году я стремился, прежде всего, узнать, где же мои дети, где же те тысячи детей, которых я воспитал, где воюют мои товарищи по колонии. О ком бы я ни узнавал, а узнал я о многих, все проявили себя достойными гражданами – патриотами своей Родины. Я радовался, что этот достойно воюет, увлажнял свои глаза слезами, узнавая, что кто-то погиб смертью героя, а тот храбро воюет, поражая врага, тот своими руками обеспечивает победу над врагом. Можно утверждать, что страстная наука требовательной воспитательной системы не пропала даром. Она смогла воспитать исключительно гордые, красивые человеческие достоинства. Основой этого интересного воспитательного процесса является страстная отдача делу воспитания, которому посвятил свою жизнь Антон Семёнович Макаренко. Подобное воспитательное дело делает честь, великую честь и славу, тысячам наших педагогов, которые воспитали в большинстве своем боевых, преданных своей Родине граждан.
Дорогие друзья, следует сказать, что мы, педагоги, очевидно, сделали не все, недостаточно отдаем себя делу воспитания, коли есть еще брак человеческий. Антон Семёнович предупреждал педагогов: «Никакого нравственного права мы не имеем делать «бракованного человека». Это страшно звучит – «бракованный человек». Кто такой «бракованный человек»? Это насильник, развратник, убийца, алкоголик, бездельник, бюрократ, грабитель, вор и, наконец, самое страшное – изменник Родины. Любую бракованную вещь можно переделать, можно отнести за счет кармана того, кто допустил этот брак, а за чей счет надо отнести «бракованного человека»? Давайте, товарищи педагоги, возьмем этот брак на себя и будем стремиться его не допускать.
