Нельзя воспитывать мужественного человека, если не поставить его в такие условия, когда он бы мог проявить мужество, все равно в чем – в сдержанности, в прямом открытом слове, в некотором лишении, в терпеливости и смелости» (A.C. Макаренко. Соч., т. 5, с. 390).
Очевидно, в области создания «таких условий» и лежит, главным образом, специфика воспитательной работы в отличие от учебной. Здесь мы приближаемся к извечному «как?», исследованием которого никогда не занимаются жонглеры терминами «воспитывающее обучение», «учебно-воспитательная работа», «воспитывая обучать», «обучая воспитывать». Надо же по-деловому провести водораздел между собственно воспитанием и образованием, раскрыть единство там, где оно есть, и разность, потому что «методика воспитательной работы имеет свою логику, сравнительно независимую от логики образовательной. И то, и другое – методика воспитания и методика образования, – по моему мнению, составляют два отдела, более или менее самостоятельных отдела педагогической науки» (A.C. Макаренко. Соч., т. 5, с. 109).
Так считал A.C. Макаренко, который, будучи прекрасным преподавателем, днем своего рождения как педагога считал основание колонии имени М. Горького, в которой им были заложены основы методики воспитания.
Конечно, и воспитание, и образование теснейшим образом связаны между собой, и совершенствовать методику преподавания нужно, надеемся, что никто не додумается обвинить автора статьи в защите мракобесия и невежества. Но права особой науки о воспитании суверенны. Пусть не общепризнано, что должна существовать сравнительно независимая от обучения рабочая методика, техника воспитания, скорее воспринимаемая втихомолку так: тут больше «от лукавого» или, напротив, от «дара божьего». Так или иначе, искали, ищут, и впредь будут искать воспитательные средства и педагоги, и общественность, особенно в связи с учреждением школ-интернатов.
Во-первых, потому, что в учебном заведении должен быть порядок и культура дисциплины.
Во-вторых, потому, что существующая сетка (учеба, трудовые навыки, мероприятия) не удовлетворяет.
Ускользает неуловимое и значительное – душа. Не случайно ударились в другую крайность – стали рекламировать «испытанное средство» – индивидуальный подход. Откроешь наудачу «Учительскую газету», бросается в глаза заметка «Индивидуальный подход». Она типична. «…Всякий раз, приступая к работе, спрашиваю себя: хорошо ли я знаю каждого своего питомца, его способности, склонности, интересы, его домашнюю жизнь, родителей?»
Задачей досконального изучения особенностей и применения различных мерок к детям в зависимости от индивидуальных особенностей каждого исчерпывается для учителя содержание воспитательной работы – таков смысл этой и многих других статей и корреспонденции на тему индивидуального подхода. Образная формулировка – «найти ключ к сердцу каждого ребенка». Это идеал, к которому надо стремиться. Практически-то «воспитательному воздействию» подвергаются дети, «вываливающиеся» из общей массы, главным образом, в худшую сторону. С ними много говорят «по душам», вызывают родителей. А на остальных просто не хватает ни времени, ни пороху.
Очень показательна напечатанная как-то в «Известиях» статья. Она выдержана в общем русле, но доведена до логического предела. Статья называется «Миллион проблем».
Не может быть написана универсальная книжка о воспитании детей, потому что надо было бы написать «миллион методик», по числу детей, – так рассуждают многие педагоги. В соответствии с этой аксиомой воспитатели описываемой в статье школы-интерната бредут вслепую, действуют на ощупь и становятся в тупик перед простейшими, старыми, как мир, педагогическими случаями. Они всегда один на один с ребенком, должны его убеждать быть паинькой. (Метод принуждения практически отпал.) Драчуны, хулиганишки вырастают в «истинное воплощение зла».
Заключение статьи весьма оптимистическое: «Миллион проблем стоит перед человеком, взявшимся за титанический труд воспитания детей. И если труд этот ему по сердцу, то он непременно решит их – весь миллион. А понадобится – и больше».
Подумает-подумает иной педагог и скажет: «Я ведь не гений и даже не талант. Куда уж мне на миллион замахиваться». И сбежит из школы. Или махнет на все рукой: «пусть идет, как идет».
Требование чуткого внимания к человеческой, детской душе вполне справедливо и разумно. Но нельзя же единственным видом такого внимания считать индивидуальный подход, нельзя возвращаться вспять, к уже пройденным этапам, к «парной педагогике», к классической формуле «ученик – любимый учитель». Может быть, не столько изучать детскую душу, сколько конструировать ее надо? Ну, а что же делать? – возразят: человек не машина. Да, человек не машина, его организация гораздо выше. Надо иметь какой-то точный инструмент в руках, и такие детали человеческого характера, как воля, честность, организованность, можно и нужно вырабатывать поточным методом. Ведь этими качествами должны обладать все без исключения.
«Я сам стал учителем с семнадцати лет, – писал A.C. Макаренко, – и сам долго думал, что лучше всего организовать ученика, воспитать его, воспитать второго, третьего, десятого, и когда все будут воспитаны, то будет хороший коллектив. А потом я пришел к выводу, что нужно иногда не говорить с отдельным учеником, а сказать всем, построить такие формы, чтобы каждый был вынужден находиться в общем движении» (A.C. Макаренко. Соч., т. 5, с. 230).
Создать такие условия, такие формы – это и есть организация их бытия в школе с тем, чтобы оно определяло сознание, чтобы дурное влияние и «плохая компания» не были быв состоянии сбить его с пути. Если мы будем спрашивать с ученика лишь правильный ответ на все вопросы, он и в дальнейшем будет хорошо рассуждать, но ему и в голову не придет соотнести свои слова с действиями. Надо, чтобы он привык поступать правильно, постоянно тренировать его в этой привычке. И сделать это можно только в коллективе, через коллектив. Вот тот самый инструмент конструирования личности. «…Волю, мужество, целеустремленность нельзя воспитать без специальных упражнений в коллективе. Не метод парного влияния от случая к случаю, не метод благополучного непротивления, не метод умеренности и машины, а организация коллектива, организация требования к человеку, организация реальных, живых, целевых устремлений человека вместе с коллективом – вот что должно составить содержание нашей воспитательной работы…» (A.C. Макаренко. Соч., т. 5, с. 391).
Формула «коллективного воспитания» небезызвестна. И все-таки надо «засиять ее заставить заново». Потому что у нас массовое воспитание миллионов детей, и только воспитание через настоящий коллектив дает гарантию его высокого качества.
Мы не имеем права рассчитывать лишь на талант и призвание педагога. У нас ведь многотысячная армия педагогов, а таланты всегда редкость. Да и само по себе «парное влияние» – фактор узкий и ограниченный.
Наконец, человек – не самодовлеющая, замкнутая в себе личность, ее ценность, определяется гражданским, общественным стержнем и попросту даже глубоким человеческим интересом к другим людям.
Как бы ни была разносторонне подкована личность (спортсмен, любитель искусства), если психология ее узко индивидуальна, моральное опустошение идет с опасной быстротой. Доброта, честность, благородство – не просто абстрактные нравственные категории, украшающие человека, а социальные качества, отсутствие которых больно бьет по интересам других людей, поэтому этические категории играют особую роль. Разве не страдаем мы порой от бюрократизма, формализма, грубого администрирования и неумелости руководства, от безответственности в общественной и личной жизни?
