Кентавра, сильфиду, лекаря Лесариуса, ректора Шаортан и декана Гада Яна рисовать не стала не потому, что на рисунке не хватило бы места, просто никого не хотела обидеть. А в том, что ее «шыдевр» портретируемые персоны, случись им увидеть картину, истолкуют не иначе как злобные карикатуры, девушка не сомневалась. Нисколько.
– Замечательно, золотая моя! – еще разок умилилась толстушка под абсолютно охреневшим взглядом Яны. Может, до нее в академии все рисовали настолько блестяще, что мастер банально стосковалась по откровенной халтуре?
Похоже, Микалин поняла оторопь девушки и, добросердечно улыбнувшись, объяснила:
– Талантливым нужно родиться. Знания, терпение и усидчивость лишь шлифуют дар. Внутренним взором ты видишь многое – это главное. Сила мысли имеется, четкость построения заданных форм придет. Моя задача – дать тебе минимальные навыки для сотворения знаков Игиды – несложна.
– А-а-а, – ошалело протянула девушка. Только сейчас Яна осознала банальный факт: ее, самую бесталанную рисовальщицу, мастер Микалин похвалила намеренно, объяснив по ходу дела, что особых талантов, чтобы рисовать знаки Игиды, не нужно, хватит и того, чем обладает землянка. С новым уважением взглянула горе-рисовальщица на преподавателя и мысленно пообещала себе пнуть лень-матушку посильнее и стараться, когда учитель будет что-то задавать.
За восторженной оценкой остальных работ, в которые как бы невзначай просачивались дельные и хлесткие замечания об огрехах, допущенных студентами, прошло время, отпущенное на урок. Первокурсники вывалились из кабинета засидевшейся в четырех стенах ордой и дружно ломанулись в спортивный корпус. Яну за ее художества не подкалывал никто. Даже злючка Шойтарэль и несдержанный на язык Картен. То ли ребята прониклись мудростью наставницы, то ли добивать лежачего не посчитали нужным.
Глава 27
О сплетнях, искусстве самозащиты и долге
В зале курс разделился на два ручейка, каждый из которых влился в свою раздевалку. Парни гоготали, обсуждая что-то свое, девчонки большей частью заранее стонали, предвкушая непомерные нагрузки и новую порцию сломанных ногтей. Янка переодевалась молча. Хрен ли жаловаться, если ничего изменить нельзя?
В раздевалку проскользнула задержавшаяся Тита. Прижав ладошки к пухлым щечкам и округлив без того выпуклые глаза, девушка затараторила:
– Девчонки, что я сейчас видела!!! Ой, что видела!..
– Так что? – перебила болтушку после третьего повторения нетерпеливая Таата.
– Теобаль с Леорой сидят в преподавательской, а дверь сквозняком приоткрылась, они за руки держатся…
– Целовались? – деловито уточнила Ириаль.
– Нет, только за руку. И что он в ней нашел? Такой мужчина, а она самая обычная, – удивленно фыркнула пещерница.
– Леора милая, симпатичная и внимательная, – внесла лепту в обсуждение Юнина, меняя туфли на спортивные тапочки. – Не во внешней красоте следует искать прелесть!
– Ты все еще в сказки веришь? – фыркнула Тита, тряхнув кудряшками. – Тот принц свою кухарку заметил, лишь когда ей фея платье, туфли и драгоценную диадему подарила на именины.
– Эй, Ян, а ты чего молчишь? Чего скажешь? – попыталась найти поддержку в массах пещерница.
– Это их личное дело. Но в целом нам же лучше, если у них все будет хорошо, – отозвалась Янка.
– Почему? – наивно удивилась Таата.
– Счастливые в личной жизни преподаватели к ученикам снисходительнее. Спокойнее заниматься будет. А сплетничать за спиной некрасиво, – отрубила Донская.
– Вот-вот, девушки, – прозвучал в поддержку последнего мнения голос из приоткрытой двери. Скрестив руки и чуть склонив голову набок, студенток осматривала мастер Леора. При виде объекта сплетен Тита и Таата испуганно пискнули. Остальные странных звуков не издавали, но явственно смутились. Да и самой Янке стало неловко, будто она занималась чем-то некрасивым. А ведь занималась. Надо было сразу рот болтушке заткнуть, а не привычно пропускать сплетни мимо ушей.
– Выходите. Мастер Теобаль ждет студентов на построение, – невозмутимо промолвила учитель.
– Колокол вроде не звонил, – рассеянно отметила Ольса.
– Не звонил. Мастер хочет провести сортировку студентов до начала занятий, чтобы не терять времени даром, – подтвердила Леора, покидая раздевалку.
У дверей студенток ждал сам суровый эльф. Выглядел он, правда, совсем не сурово, скорее, чуть озабоченно, кивнул девушкам в знак приветствия и любезно уточнил у Леоры:
– Как массаж, помог? Спазм не повторяется?
– Нет, спасибо, – поблагодарила мастер и помахала для наглядности в воздухе рукой.
«Вот ведь, на пустом месте чуть сплетню не пустили, – мысленно ругнулась Яна. – У учителя руку свело, а эти болтушки уже невесть чего напридумывали».
Построившимся студентам мастер Теобаль объявил направление сегодняшнего занятия: «Бой и самозащита». Тем, кто обучался искусству сражаться, предложили остаться на месте, прочим велели отойти вправо, к мастеру Леоре. Ясное дело, Яна потопала к учительнице. Ольса тоже. Девушки очень удивились, когда из всей группы к ним присоединился лишь жутко недовольный Пит. Сирен, наверное, был бы и рад соврать насчет своих способностей, но даже такой самовлюбленный тип понимал – проблем, когда обман вскроется, не оберешься.
Похлопав по скамье рядом с собой, Леора предложила троице неумех подождать и послушать мастера Теобаля, быстро и четко допра… нет, все-таки расспрашивающего студентов об их талантах. Оказывается, не только парни умели драться с оружием, части названий которого Яна не знала, хоть и постаралась запомнить, что ее напарник Хаг бьется большим и малым топорами, как со щитом, так и без, а Лис легким мечом и драконьим когтем. Постоять за себя могли даже девушки. Юнина умела стрелять из лука и обращаться с кинжалом, Таата владела пращой, Тита топориком. Наверное, Ириаль тоже могла поразить врага чем-то, кроме ядовитого языка. Хотя с такими клыками и когтями у нее даже особой нужды в дополнительном оружии не было.
Яна покосилась на свои ровные, аккуратно подстриженные ноготки, поцарапать ими кого-то не представлялось возможным. Все, что могла обычная земная девушка, – это долбануть вражину в нос или в кадык. Где-то слышала, что хорошо действует удар по лодыжке, правда, проверять не приходилось. Как-то в более-менее сознательном возрасте на Яну никто не нападал.
В поселке, где слухами земля полнится, рослую девушку задевать опасались. А то она, не разобравшись, и двинуть могла, не рассчитав силы, как когда-то бедного учителя истории, вздумавшего дернуть задумавшуюся ученицу за косу. Рефлекторно развернувшись, Яночка-семиклассница так залепила молодому педагогу под дых, что он еще долго морщился при одном взгляде на девчонку и обходил ее по широкой дуге. Зато всегда, вне зависимости от того, насколько хорошо отвечала школьница, ставил ей пятерки. Может, опасался, что Яна его стукнет за четверку, изобьет за тройку, а за двойку вообще замочит в сортире?
