– Мос всю охрану сняла?
– Всю. – Ответ Горицы прозвучал прохладно.
Иму позволил себе на мгновение представить, как побеседует с эмоциональной берегиней относительно ее ревности, и бесшумно ступил в комнату. Света луны, проникающего сквозь легкие шторы на окнах, ему хватало с лихвой.
Что конкретно искать, леопард не знал. Он лишь шел за своей интуицией, которая его пока не подводила. Когда Чоррун Мохсогол открыл дверь, ветер донес до носа Иму его запах. И это не был запах убийцы. После нескольких лет работы с Ликом Иму постепенно нашел определенную зависимость между деятельностью создания и его запахом. Большинство воров, к примеру, пахли пылью, кислотой и землей. Хладнокровные убийцы отдавали металлом, резиной, горечью. Совершившие случайное убийство источали горечь и страх. Как любой хищник, Иму хорошо чуял страх. Но не в этот раз. Старый Мохсогол за ароматом цветов папоротника и кедровой туалетной воды скрывал запах карамельных булочек. Сладкая выпечка – удел добродушных законопослушных домохозяек.
– Что ищешь? – шепнула Горица.
– Пока не знаю.
Иму повел носом и несколько раз ощерился, впитывая следы в комнате. Он словно воочию видел все, что происходит здесь обычно и что происходило здесь за последние несколько суток. Он видел Чорруна с больной спиной, обожающего полежать на кровати с чашечкой традиционного чая. Видел, как старец, будто дите малое, прячет выпечку у себя в столе, а потом ест по ночам, пока работает с бумагами.
– Похоже, кто-то очень печется о здоровье нашего окабэшника.
– В каком смысле?
Леопард дошел до письменного стола, отодвинул нижний ящик и достал из дальнего угла завернутые в бумагу сладости.
– Или кто-то за спиной остальной семьи снабжает дедка вкусняшкой.
– Кто-то вроде Барановой?
Иму понюхал бумагу.
– Нет. Сам себе покупает.
– Значит, родные запрещают есть. Только не вздумай в бумагах копаться! – спохватилась Горица, кусая губы. Может, он и идеальный охотник, но его импульсивность порой подводила под выговор от высокого начальства, причем Лику доставалось чаще, чем Иму.
Вместо ответа послышалось тихое рычание. Русалка устало покачала головой. Конечно, он не скажет «спасибо», он зарычит. Разве можно было ждать иного?
– Нашел, – вдруг прошептал Иму после небольшой паузы.
– Что нашел?
– Ничего. И это ключевой момент. Дед стар, инфантилен, любит сахар, и все.
Мосвен подвинулась к Горице, на мгновение отвлекшись от своих подопечных.
– Куда он?
Основную область экрана занимала картинка с видеорегистратора на груди Иму, в правом верхнем углу в отдельно выделенной области на карте передвигалась желтая точка его маячка.
Горица прикрыла микрофон ладонью:
– Змий его знает!
Кошка беззвучно рассмеялась и похлопала Гор по плечу:
– Мужайся.
– Водоутопительница моя, старшие дети здесь не живут?
– Не живут, – подтвердила берегиня, умоляюще глядя на Мосвен.
От ее взгляда приступы смеха у Мос становились только сильнее. В группе быстро поняли, на какую ступень встали ее отношения с напарником, и каждый считал своим долгом пожалеть ее сквозь смех. Лик и Клеомен взглядом, Зверобой словом, Мосвен вот… Одна отрада – Маруся ничего не поняла. Скоро для всего этажа парочка станет темой сплетен, а там и для обоих корпусов.
– А младший живет, если верить киборгу.
– Булчут. Ты как раз к его комнате подошел.
– Она заперта. Внутри никого нет.
– Заперта? А замок какой?
Иму не ответил. Какой замок, значения для него не имело. Он быстрее в обход попадет, нежели путем взлома. Через окно соседней комнаты в самый раз будет.
– А ну вернись, – прошипела зло Горица ему в ухо. – Вернись, встань на колени, чтоб замок в камеру попадал, и не шевелись!
Картинка на экране замерла, послышалось злое рычание, вслед за которым напарник исполнил приказ.
Горица внимательно всмотрелась в крошечную металлическую пластину под дверной ручкой. В блокировочных системах она на «отлично» не разбиралась, но основы знала. Ее интересовало наличие либо отсутствие перламутрового отлива на внешнем корпусе. С помощью все еще ворчащего Иму удалось установить, что современным противовзломным покрытием замок не снабжен. Горица этому обрадовалась несказанно. Она категорически не желала наблюдать, как леопард лазает по стенам и окнам, словно у него как в человеческих преданиях и правда девять жизней.
Гор собрала влагу из воздуха и окружила ею механизм по обе стороны двери. Сначала в виде плотного тумана, а затем и в виде воды. Задача состояла в том, чтобы заставить умную маленькую машинку поверить в наводнение. Угроза жизни живым созданиям – достаточный повод для запуска системы аварийного открывания запертого помещения.
– Я бы быстрее залез, – прошептал Иму, войдя в комнату.
Русалка не ответила, только скорчила гримасу в монитор, пока никто не видит.
– Ох ты! – вдруг озадаченно зашипел леопард. – Мы еще одного психа нашли. Сладкая, ты эту даму знаешь?
Горица вместе с леопардом внимательно смотрела на большие и маленькие фотографии миловидной маленькой женщины, развешенные по стенам.
– Ее снимки здесь и в ящиках.
– Закрой! – скомандовала русалка. – Опять о правилах забываешь? Надо срочно Лику доложить.
Они втроем почти вошли в наполненный шумом и весельем зал, когда в ухе Лика едва слышно зашептала Мос:
– Шеф, у Горицы есть изображения внутренней обстановки комнаты младшего сына. Это надо видеть.
Лик замер и окликнул Марусю, заставив ее и старика остановиться и оглянуться. Откуда у Горицы оперативная информация о внутренней обстановке комнаты младшего Мохсогола, можно было даже не спрашивать.
– Очевидно, – продолжила Мосвен, – он преследует некую женщину. По всей комнате развешены ее фотографии. Установить быстро личность не могу. Сюллюкюн, молодая, двое детей. Мальчик и девочка. Мужчины нигде не вижу. Либо у нее его нет, либо в объектив Булчут его нарочно не брал. Есть интересная деталь. На многих фотографиях они на фоне жилого комплекса, где обитают Барановы.
– А есть их снимки в крытом зимнем саду с детской площадкой?
– Да, – после короткой паузы ответила кошка. – Есть что-то похожее.
– Простите, срочный звонок. – Лик догнал пару и улыбнулся Чорруну: – Работа.
Старейшина сурово нахмурился:
– Вы бы вынимали наушник. Носить его постоянно опасно.
– Что поделать, – пожал плечами Лик и шагнул в кипящий жизнью зал.
Голоса стихли, даже музыку кто-то убавил. Несколько десятков пар глаз внимательно уставились на прибывших.
