Илью чтение Корана через громкоговоритель лишь позабавило. «Черные аисты», видимо, не понимали, что советским солдатам, воспитанным в духе атеизма, религия до лампочки. Поймав в прорезь прицела своего автомата высунувшегося из-за камня душманского гранатометчика, Илья с удивившим его самого хладнокровием срезал «духа» короткой очередью до того, как тот успел выпустить в них гранату.
Оценив обстановку, комбат запросил по рации подкрепление.
– «База», я «Мираж»! Веду бой с превосходящими силами противника, прошу срочной помощи! – прокричал он в микрофон радиостанции.
– «Мираж», доложите обстановку, – безразличным голосом ответил ему оперативный дежурный.
– Докладываю: мы попали в засаду. Пришлите «вертушки» и накройте их огнем, иначе они нас сожгут здесь к едрене фене! У нас уже несколько «ноль двадцать первых»
[14] и «трехсотых»
[15].
– Уточните, какая ориентировочная численность противника.
– Человек двести-триста, а может, и больше. Лупят, гады, со всех сторон, голову поднять нельзя, – проорал в ответ комбат, стараясь перекричать грохот башенных пушек и пулеметов.
– Вас понял, «Мираж». Держитесь, будут вам «вертушки», – пообещал оперативный дежурный.
Комбат что-то еще продолжал орать в эфире, но дежурный майор его уже не слушал. Все равно он ничем не мог помочь попавшим в засаду разведчикам. Его дело – доложить комбригу, а тот уж пусть принимает командирское решение, какие силы к ним направить.
Душманы тем временем подбили из ручного противотанкового гранатомета командирский БТР. Илья вместе с другими солдатами стал вытаскивать из дымящегося чрева машины беспомощные тела механика-водителя и оператора-наводчика. Оба были мертвы. Илья смотрел на погибших, а в голове у него пульсировала только одна мысль, что он мог разделить их участь.
Каждому из нас отмерен свой срок, продлить который ученые пока не в силах, и таймер, включенный еще в момент зачатия, неумолимо отсчитывает наши секунды. Время прожорливо – остановить его невозможно. Мы вовсю наслаждаемся жизнью – этим необъяснимым подарком природы, жадно набираем силы, взрослеем и в конце концов неизбежно приближаемся к тому грустному возрасту, который называется старостью. Посажено дерево, построен дом, выросли дети, и можно с чистой совестью предстать перед Всевышним: генетический код исчерпан, и пора уступать дорогу молодым – так было задумано изначально, и роптать совершенно бессмысленно. Но если жизнь обрывается на полпути – с этим смириться невозможно, хотя ничего уже нельзя изменить. Когда вдруг гаснет звезда, излученные ею кванты света еще миллионы лет несутся во мраке Вселенной; человек, прекратив свое земное существование, должен жить в сердцах других людей, тогда не зря он пришел в этот мир.
Лежавшие перед Ильей мертвые солдаты не по своей воле пришли в этот чужой для них мир исполнить интернациональный долг и заплатили за него своими жизнями. «А те, кто их сюда послал, своих детей в Афган не отправят», – с ненавистью к кремлевским небожителям подумал он.
Подбив из гранатомета еще один БТР, «Черные аисты» с боевым кличем «Аллах акбар!» снова бросились в атаку. Илья выбрал ближе всех подобравшегося к ним моджахеда, прицелился ему в грудь и нажал на спуск, но выстрела не последовало – в магазине закончились патроны, а запасного у него под рукой не было. Собираясь с разведгруппой в рейд, он взял выданный ему комбригом автомат, не удосужившись даже проверить, сколько патронов было в магазине. На поверку оказалось, что патронов хватило только на пару коротких очередей. В принципе, Илья мог отлежаться за колесом бэтээра и не высовываться оттуда, пока все не закончится. Никто его за это не упрекнул бы, ведь как журналист он вообще не должен был брать в руки оружие, но и лежать без дела, когда вокруг кипел бой, он тоже не мог. Поэтому он достал из рюкзака свой «Зенит-E» и начал снимать. Подготовить репортаж о боевых действиях можно и в штабе, а вот чтобы сделать кадр на передовой, нужно высунуться из окопа хотя бы раз. Душманы не могли не заметить, как он их фотографирует, но, странное дело, они и не думали в него стрелять, а вскоре и «вертушки» подоспели на помощь.
Пара Ми-24, поблескивая остеклением кабин, пронеслась над ними так низко, что от грохота бешено вращающихся лопастей задрожала земля. Ощущение, что «двадцатьчетверки» могут зацепить его своими растопыренными, как когти орла, подвесками, было настолько сильным, что Илья невольно присел, инстинктивно прикрыв голову руками. Оставляя за собой дымные хвосты, с направляющих вертолетов сошли неуправляемые реактивные снаряды и вздыбили землю мощными взрывами.
Комбат сорвал голос, давая по рации целеуказания, но из-за грохота рвущихся вокруг снарядов не слышал того, с кем говорил, и не был уверен в том, что его вообще кто-то слышит. Вертолетчики поливали огнем моджахедов, исходя из своих представлений об их местонахождении. Авиационные бомбы не причинили особого вреда душманам, большинство из которых успело укрыться за гребнем. В склон, с которого атаковали «Черные аисты», с шипением вонзались выпущенные с подвесных систем «двадцатьчетверок» ракеты, и он весь содрогался, грохотал и плевался раздробленными камнями, вместе с которыми подлетали в воздух фрагменты человеческих тел. Пилоты «крокодилов» атаковали выявленные огневые точки душманов не раз проверенным в бою «зигзагом» – вниз, в сторону и снова вперед, – а те в ответ огрызались из ДШК и автоматов.
Вдруг откуда-то из-за гребня стремительно взмыла острая стрела, оставлявшая за собой змеящийся инверсионный след, и как игла вонзилась в плоское брюхо «крокодила». Тяжелый боевой вертолет дрогнул в воздухе, словно напоролся на какое-то препятствие, и в следующее мгновение перевернулся несущим винтом вниз и начал падать. Через несколько секунд внутри «двадцатьчетверки» блеснула молния, и винтокрылая машина взорвалась в воздухе, превратившись в огромный огненный шар.
Не успели горящие обломки сбитого Ми-24 достигнуть земли, как из-за того же гребня взвилась в небо новая стрела, которая в мгновение ока настигла вторую «двадцатьчетверку». Из пораженного ракетой пятнистого «крокодила» густо повалил черный дым, и он стал заваливаться набок, а потом резко пошел вниз и с крутым креном врезался в землю. Раздался оглушительный взрыв, и обломки разбившегося вертолета разлетелись во все стороны.
«Черные аисты», успешно сбив из ПЗРК два советских боевых вертолета, не дожидаясь возмездия, спешно покинули свои позиции, забрав с собой убитых и раненых. Вынырнувший из-за холма поисково-спасательный Ми-8, поливая огнем горные склоны, сделал круг над местом падения своих сбитых собратьев, но спасать было некого и нечего: оба экипажа – два командира вертолета, два летчика-оператора и два борттехника – погибли, и спасателям ничего не оставалось, как только собрать их обгоревшие останки.
Разведчики же пошли цепью прочесывать склон, откуда по ним недавно стреляли моджахеды, но увидели лишь развороченные реактивными снарядами «духовские» укрепления, много пустых гильз и крови, что весьма огорчило комбата, ведь успех боя командование оценивало по количеству трупов боевиков и захваченного у них трофейного оружия.
