Теперь, после изысканий о всевозможных смыслах трансферта, произведенных им совместно с Гербом, Алекс только сильнее уверился в том, что был прав.
В квартире, которую Герб сдал в аренду американцу, засел враг. Единственное, что вызывало сомнение, – вопрос о количестве: один враг или их двое?
Это все и решало. Это и предстояло выяснить.
Алекс хорошо знал расположение квартиры Герба и предполагал, что у Платона планировка примерно такая же. Так оно и оказалось. И даже комната, которая выходила на Оружейный, имела здесь, как и в соседней квартире, застекленную до пола балконную дверь. Алекс ударом кулака опустил заедающий шпингалет и осторожно высунулся на балкон.
Его расчет оказался правильным. Неровно оштукатуренный кирпичный балкон опоясывал снаружи обе соседние квартиры.
Персональная принадлежность каждого полубалкона была обозначена лишь невысокой, до пояса, тоже кирпичной перегородкой.
На балконе соседей никого не было видно.
«Видно, утонченные нервы шпионов не выдерживают смога Садового Кольца, – подумал про себя Алекс. Но потом сам же себе и возразил. – Нет, у них в Нью-Йорке не легче, могли бы привыкнуть. Просто, видно, их утонченная аппаратура связи требует закрытых окон».
Несколько мгновений, и Алекс перемахнул на балкон соседней квартиры. Балконная дверь стояла приоткрытой наружу – вот тебе и забота об аппаратуре, – но заглянуть внутрь мешала плотно задернутая тяжелая штора. Алекс был уверен, что Симонова здесь уже нет. Старлей был ранен настолько легко, что наверняка уже связался с Лорой и убыл или к ее отцу, или непосредственно в ее распоряжение.
Нет, сейчас он уже принимал в расчет только двух американцев. Если в квартире труп одного из них, остается задержать второго. Если трупы обоих… нет, этого быть не должно. Иначе Алекс участвовал в бессмысленных событиях, а Марло скончался с перепоя, беспорядочно ударяясь перед смертью об углы собственной мебели.
Но визит к Круглому доказывал, что ни первое, ни второе не соответствуют действительности. События были далеко не бессмысленны, и Марло не скончался, а был убит. Причем убит в процессе имитации какого-то странного ритуала, а затем, уже посмертно, был татуирован, причем, опять-таки, рисунком, имитирующим тот… что был нанесен на самом Алексе.
Итак, двух трупов внутри быть не может. Значит, один или два живых, или мертвец в единственном числе.
Алекс чуть-чуть раздвинул штору. Прислушался и постарался заглянуть в комнату хоть одним глазом. Ничего не слышно и никого не видно. Похоже, по крайней мере, в этой комнате, никого нет. Тогда он полностью проскользнул внутрь и, никого не увидя, пересек комнату и выглянул в пустынный холл. Снова никого. Дверь в гостиную была распахнута, и в глубине ее стояло кресло, в котором сидел сильно пожилой джентльмен. Не О’Брайен, сэр, нет. Не майор.
А, следовательно, надо было понимать, что перед Алексом – сам генерал Харт, монументально неподвижный, но живой.
Алекс стал под защиту приоткрытой двери холла и крикнул:
– Харт! Не двигайтесь! Я Алекс, друг Марло.
– Я знал, что вы должны появиться. Но почему так поздно?
– Я должен задать вам несколько вопросов.
– Взаимно.
– Но сначала выньте за дуло ваш пистолет и откиньте его на пол. Начнете делать по-другому – не успеете. Вы под прицелом.
Харт с выражением отвращения к жизни выполнил указание Алекса. Раздался грубый стук металла о твердый лакированный паркет.
– Что вам угодно, Алекс, друг Марло?
– Я знаю, кто убил Мартина. А потом еще несколько человек. Но пока, при моем уровне знаний, я должен согласиться, что он не мог этого сделать. По обстоятельствам дела.
– И вы хотите расширить свои знания. Понятно. Но почему я должен помочь вам, даже если предположить, что это в моих силах?
– Ваш помощник, О’Брайен, сам просил у меня помощи. Предложил мне сотрудничество. Мы действовали заодно.
– И что же теперь? Где он?
– Я думал, что вам, как его непосредственному начальнику, это должно быть известно.
– Представьте себе, нет. Последний раз он позвонил мне с площади, где, действительно, действовал с вами заодно.
– Что же он вам сообщил?
– Что вы идете по следам некоего Гарика. И после этого он исчез. По крайней мере для меня. А для вас?
– Да, мы тогда почти сразу расстались. Но перед этим, перед нашим расставанием, О’Брайен убил Гарика. Зарезал прямо на скамейке в сквере.
– О-о, – невольно вырвалось у Харта.
– Почти у меня на глазах. Но я ничего не понимал. И поэтому не смог ничего предотвратить.
– А что же вы поняли сейчас? И благодаря чему?
– Что Гарика мог убить только один человек. Значит, он это и сделал. О’Брайен. Но одновременно это должен был сделать именно убийца Марло. А ваш О’Брайен быть им не может чисто по физическим причинам.
– Да никакой он не «наш». И даже не О’Брайен.
– Кто же он?
– Уберите свою пушку, а мою можете ногой отшвырнуть в холл. И проходите сюда, садитесь. Нам надо срочно поговорить лицом к лицу. А то шанса больше может и не быть.
Алекс выполнил все, что предложил ему Харт, после чего занял кресло напротив генерала. Но Харт посчитал такую степень доверия недостаточной.
– Не следите за мной так напряженно, – сказал он, – рискните и доверьтесь мне полностью. Иначе наш разговор грозит затянутьея, а такой роскоши позволить себе мы не можем.
– Всего лишь в начале прошедшей ночи я доверился вашему заместителю. И что же? Погибли люди.
– Вы видите только это. Я же боюсь, что могут погибнуть миллионы людей, а вместе с ними сама память о нашем образе жизни. О тысячелетиях нашей цивилизации.
– Я понимаю. Вы говорите об этой финансовой афере?
– Скорее заговоре с целью ликвидации мировых финансов.
– Вы предотвращаете заговор, я хочу раскрыть убийство моего друга. И давайте и дальше каждый делать свое. Потому что две эти вещи не просто сходятся. По сути это одно и то же. Я абсолютно убежден, что, раскрыв и предотвратив заговор, можно будет однозначно указать на убийцу Марло. Но верно и другое: окончательно заговор может считаться провалившимся только после разоблачения убийцы.
– В принципе я с вами согласен. Но действовать параллельно у нас с вами больше нет времени. Процесс вошел в острую фазу. Предлагаю соединить все, что у нас есть.
– Ваши полномочия? О’Брайен сослался на вас как на своего начальника и человека, который ряд лет осуществлял контакты с Марло. А на кого или на что можете сослаться вы?
– Эх, зря теряем время. Впрочем, после убийства Гарика, вы, вероятно, и должны говорить именно так. Ну что ж… Для начала я могу «сослаться», как вы выражаетесь, на то, что этот майор – вовсе не Роберт О’Брайен.
