– Никто не подвергает сомнению вашу верность! – уверяет меня она.
– Я забочусь о том, чтобы не подвергали, – мрачно отвечаю я. – И редко общаюсь с родней.
Замок Ладлоу, пустоши Уэльса, апрель 1502 года
Артур изо всех сил старается, все мы стараемся подбодрить принцессу, но зима среди холмов на границе Уэльса для нее длинна и холодна. Принц обещает ей все на свете, только что не луну с неба: сад, где можно будет выращивать овощи, апельсины, которые ей привезут, чтобы она приготовила сладости, которые любят в Испании, розовое масло для волос, свежие лилии – он клянется, что они будут цвести даже здесь. Мы все время уверяем ее, что скоро потеплеет, что будет жарко – не так, как в Испании, предусмотрительно замечаем мы, но достаточно жарко, чтобы гулять, не заворачиваясь во множество шалей и мехов; и уж точно однажды прекратится бесконечный дождь, и солнце раньше поднимется в ясном небе, и ночь будет наступать позже, и принцесса услышит соловьев.
Мы клянемся, что май будет солнечным, рассказываем ей о смешных играх и обрядах Майского дня: она откроет окно на заре, и ее встретят песней, и все красивые юноши оставят возле ее двери жезлы в лентах, а потом ее коронуют как Майскую королеву, и мы научим ее танцевать вокруг майского дерева.
Но, вопреки нашим планам и обещаниям, все выходит не так. Май оказывается совсем иным. Возможно, он и не мог быть таким, как мы обещали; но нас подвела не погода, не веселье, которому двор придается так легко и которое замышляется месяцами. Дело не в цветах и не в рыбах, мечущих икру в реке; соловьи запели, но их никто не слушал. Пришла беда, которую мы и вообразить не могли.
– Артур, – говорит мне муж, забыв о многочисленных титулах принца, забыв постучать в дверь моей спальни – он врывается в комнату, нахмурившись в тревоге. – Идемте, сейчас же, он болен.
Я сижу перед зеркалом, служанка заплетает мне косу, на подставке приготовлен головной убор, а платье на день висит на резной двери шкафа за спиной служанки. Я вскакиваю на ноги, выдергиваю косу у нее из рук, набрасываю накидку поверх ночной рубашки и поспешно завязываю тесемки.
– Что случилось?
– Говорит, что устал, что все болит и что его знобит.
Артур никогда не жалуется на болезни, никогда не посылает за лекарем. Вдвоем с мужем мы идем по лестнице вниз, через холл, в башню принца, в его спальню на самом верху. Муж, задыхаясь, поднимается по винтовой лестнице следом за мной, а я взбегаю по каменным ступеням, круг за кругом, держась за холодный каменный столб в центре спирали.
– Вы вызвали к нему врача? – бросаю я через плечо.
– Разумеется. Но его нет на месте. Его слуга отправился в город, искать его.
Муж опирается на центральный каменный столб, приложив к вздымающейся груди руку.
– Они скоро будут.
Мы подходим к двери в спальню Артура. Я стучусь и вхожу, не дожидаясь ответа. Мальчик лежит в постели, его лицо блестит от пота. Он бледен как простыня, сборчатый воротник ночной рубашки не отличается цветом от его юного лица.
Я в ужасе, но стараюсь этого не показывать.
– Мальчик мой, – нежно произношу я самым теплым и уверенным тоном, какой могу изобразить. – Вам нехорошо?
Он поворачивает ко мне голову.
– Просто жарко, – отвечает он потрескавшимися губами. – Очень жарко.
Он делает знак слугам.
– Помогите мне. Я встану и пересяду к огню.
Я отступаю назад и наблюдаю. Слуги откидывают одеяло, набрасывают на плечи принцу халат. Помогают ему подняться. Я вижу, как он кривится при движении, словно ему больно сделать два шага до кресла, а когда добирается до камина, опускается тяжело, словно выбился из сил.
– Вы не приведете ко мне Ее Светлость принцессу? – просит он. – Я должен ей сказать, что не смогу поехать с ней сегодня кататься верхом.
– Я могу сама ей передать…
– Я хочу ее видеть.
Я не спорю с ним, просто спускаюсь из его башни, перехожу холл и поднимаюсь в башню принцессы, чтобы попросить ее прийти к мужу. Принцесса как раз занята утренними уроками – изучает английский, хмурясь над книгой. Она тут же встает, с улыбкой, исполненная ожидания; за ней следует дуэнья, дока Эльвира, бросив на меня единственный гневный взгляд, словно спрашивая: «Что случилось? Что на этот раз пошло не так в этой холодной сырой стране? Что вы, англичане, опять натворили?»
Принцесса идет за мной через огромный зал приемов Артура, где полдюжины мужчин ожидают его аудиенции. Они кланяются, когда она проходит мимо, и она минует их, даря улыбку направо и налево, как добрая принцесса. Потом она входит в спальню принца Артура, и радость испаряется с ее лица.
– Ты болен, любовь моя? – сразу спрашивает она.
Он сгорбился в кресле у огня, мой муж мучается, стоя рядом, как встревоженная гончая. Артур поднимает руку, чтобы принцесса не приближалась, но бормочет так тихо, что я не слышу, что он говорит. Принцесса тут же поворачивается ко мне с потрясенным лицом.
– Леди Маргарет, мы должны позвать врача принца.
– Я уже послала за ним слуг.
– Не хочу суеты, – мгновенно отвечает Артур.
Он с детства ненавидел болеть – и ненавидел, когда с ним нянчились. Его брат Генрих обожает внимание, любит хворать, любит, когда над ним хлопочут; но Артур вечно клянется, что с ним все хорошо.
В дверь стучат, слышится голос:
– Ваша Милость, пришел доктор Береуорт.
Дока Эльвира берется открыть дверь, и когда входит доктор, принцесса бросается к нему с лавиной вопросов на латыни, слишком быстрых и потому непонятных. Доктор поворачивается ко мне за помощью.
– Его Светлость нездоров, – просто говорю я.
Я отхожу в сторону, и он видит, как принц Артур поднимается из кресла, как спотыкается от слабости. Кажется, у него кружится голова, лицо у него совсем бескровное. Я замечаю, как доктор отстраняется при виде принца, и по его оторопевшему лицу сразу понимаю, о чем он думает.
Принцесса встревоженно говорит о чем-то с дуэньей, та отвечает тихой скороговоркой по-испански. Артур переводит взгляд с молодой жены на врача. Глаза у него запали, кожа желтеет с каждым часом.
– Идемте, – говорю я принцессе, беру ее под руку и вывожу из спальни. – Терпение, доктор Береуорт – очень хороший врач, и он наблюдает принца с детства. Может быть, и волноваться не о чем. Если доктор Береуорт сочтет, что есть повод для беспокойства, мы пошлем за королевским врачом в Лондон. Он скоро поправится.
У принцессы удрученное личико, но она позволяет мне усадить ее под окно в зале приемов, отворачивается и смотрит на дождь. Я знаком велю собравшимся просителям покинуть зал, и они выходят, неохотно кланяясь, глядя на неподвижную фигуру у окна.
Мы молча ждем, когда выйдет доктор. Когда он закрывает за собой дверь, я успеваю заметить, что Артур вернулся в постель и откинулся на подушки.
