Речь шла о Достовалове, Айвазове и прочих примкнувших к ним господ. В ведомстве товарища Дзержинского с ними тщательнейшим образом побеседуют и получат информацию о событиях в Крыму, так сказать, из первых рук.
И вот, наконец, все было готово. Я подошел к стоящей чуть поодаль группе старших офицеров Крымской бригады.
– Знакомьтесь, господа, – сказал полковник Петропольский, – это представитель нынешнего правителя Советской России господина Сталина майор Красной гвардии Мехмед Ибрагимович Османов.
– Честь имею, господа, – поздоровался я с офицерами бригады.
– Господин майор, – продолжил Петропольский, – разрешите вам представить командира бригады полковника Григория Александровича Бако и командира Второго Крымского конного полка полковника Осман-бея князя Биарсланова.
– Очень приятно, господа, – сказал я, пожимая руки представленным мне офицерам, – у нас все готово, и вы можете занимать свое место в строю.
Как только старшие офицеры, кстати, настроенные весьма скептически, заняли свое место в строю, я дал отмашку техникам, и полотняный экран ярко засветился в сгустившейся тьме. На экране перед изумленными кайдешами появилась семья свергнутого императора Николая. Правда, самого бывшего царя, без бороды, с небольшими усиками и в очках, было сразу трудно узнать. Но Александра Федоровна в скромном темном платье и прижавшийся к ней цесаревич, одетый в солдатскую гимнастерку, все узнали сразу. Рядом с бывшими самодержцами стояли четыре дочери бывшего российского императора, одетые в серые платьица и белые косынки сестер милосердия. Вот Александра Федоровна, отстранив от себя цесаревича, сделала шаг вперед и сказала:
– Верные мои, отважные солдаты прославленного Крымского конного полка…
При этих словах бывшей императрицы весь личный состав бригады как по команде снял головные уборы и опустился на одно колено.
– …я должна сказать вам, – продолжала Александра Федоровна, – что мы живы и здоровы, и слухи, распускаемые о насилиях и оскорблениях, которым якобы подвергли мою семью нынешние правители России, ложные. Мои славные воины, я хочу поблагодарить вас за преданную службу и обращаюсь к вам с просьбой. Для того чтобы избежать усугубления смуты и кровопролития в нашей стране, я прошу вас принять присягу на верность новой власти и служить новому законному правительству России так же преданно, как вы служили нам.
Оператор совершил наезд, и потрясенные солдаты Крымской бригады увидели, как по щеке бывшего императора скатилась слеза, а цесаревич снова подошел к матери и прижался к ней.
– Спасибо вам за все, дорогие мои, – сказала Александра Федоровна, – и простите нас за то, что мы не смогли спасти нашу любимую Россию от смуты. Надеюсь, что вы не посрамите имя верных и храбрых воинов и еще не раз порадуете меня известиями о ваших славных делах. И да пребудет с вами милость Всевышнего. Успехов и удачи вам, господа. Помните, что я душой всегда вместе с вами, и молюсь за вас, как за своих родных детей. До свидания.
Бывшая императрица подняла руку, словно благословляя зрителей.
Экран погас, и командир бригады полковник Бако зычным голосом скомандовал:
– Бригада встать, головные уборы надеть. К присяге подойти.
Одно дело было сделано, теперь перед нами лежали Симферополь и Севастополь.
17(4) декабря 1917 года.
Петроград, Таврический дворец.
Тамбовцев Александр Васильевич
Дел на меня навалилось столько, что практически не оставалось времени для сна. И все дела были одно другого важнее. Не знаешь, за какое дело и браться в первую очередь. Спасало лишь то, что удавалось находить толковых людей, которые, пусть и не без колебаний, но шли на службу новой, Советской России.
Вот и сегодня я встречаюсь с одним их таких людей. Но о нем чуть позже, а пока о той проблеме, которую нам требовалось срочно решить. Начну по порядку.
Переговоры в Риге, как известно, закончились подписанием мирного договора между Советской Россией и Германской империей. После начались работы по демаркации новой границы. И, соответственно, назрел вопрос о создании службы, которая занялась бы охраной этой самой границы, то есть о погранохране.
Этим делом в Российской империи занимался ОКПС – Отдельный корпус пограничной стражи. В мирное время он подчинялся министерству финансов, а в военное – военному министерству. Предварительно обсудив этот вопрос со Сталиным, мы решили, что подчиняться пограничники, как и в наше время, должны службе безопасности. А вот о том, кто займется созданием этой службы?..
Порывшись в нашем досье, мы нашли фамилию человека, который и в нашей истории сделал немало для создания погранохраны СССР. И вот сегодня он должен подойти ко мне в Таврический дворец.
Звали моего сегодняшнего посетителя Андрей Николаевич Лесков. Он был внебрачным сыном великого русского писателя Николая Семеновича Лескова, того самого, который написал «Левшу» и «Леди Макбет Мценского уезда». Андрей Николаевич получил прекрасное военное образование. После учебы в частной школе он поступил в третью военную гимназию. После ее окончания – в Николаевский кадетский корпус, а потом – в Киевское пехотное училище и во Второе военное Константиновское училище.
Лесков начал службу в ОКПС с 1893 года и, до увольнения в отставку в январе 1914 года, дослужился до чина полковника. После начала Первой мировой войны он был снова призван на службу и назначен начальником штаба ополченской бригады.
И вот он стоит передо мной. Андрею Николаевичу уже исполнился пятьдесят один год, он плотного телосложения, седоватый, выглядит моложе своих лет. Полковник Лесков одет в офицерскую форму без погон и старается выглядеть спокойным и невозмутимым, но видно, что при этом он немного волнуется.
– Добрый день, Андрей Николаевич, присаживайтесь, пожалуйста, – поздоровался я с ним, показывая на один из стульев у Т-образного стола. – Я вижу, что вы немного удивлены моим приглашением, а сейчас ломаете голову – с чего это вдруг новая власть решила вас побеспокоить?
– Именно так, господин Тамбовцев, – сказал Лесков, – война закончилась, и ополчение мое, точнее, все, кто еще до этого времени самовольно не покинули бригаду, распущено по домам. Так что я сейчас не у дел. Сижу дома, пишу воспоминания о моем отце.
Тут мой собеседник огорченно развел руками.
– Андрей Николаевич, – ответил я, – война, как вы правильно сказали, уже закончилась. Но именно сейчас требуется делать то, чем вы занимались на протяжении почти четверти века. Речь идет об охране границы – новой границы новой России. Нам известно, что накануне войны вы возглавляли отдел Первой Петербургской императора Александра Третьего бригады Пограничной стражи. Кстати, обращаться ко мне лучше не «господин», а «товарищ». Ну, а если это для вас пока непривычно, то можете по имени и отчеству…
– Хорошо, Александр Васильевич, – кивнул Лесков, – я рад, что новая власть не забыла о таких непременных атрибутах любого уважающего себя государства, как границы. Действительно, почти четверть века я прослужил в Отдельном корпусе пограничной стражи. Если потребуется, я готов и дальше послужить новой России, в меру моих сил и возможностей.
