– Так вот, Андрей Николаевич, – сказал я, – работа нам предстоит огромная. Второй и Третий пограничные округа придется создавать фактически заново. Новые границы России и Германии оформлены еще пока только на бумаге и их фактически нет. Чем беззастенчиво пользуются все кому не лень. Шляются туда-сюда, тащат контрабанду. Это абсолютно недопустимо. Первый пограничный округ тоже необходимо будет реформировать. Со вчерашнего дня уже ни для кого не секрет, что правительство Советской России считает недопустимым существование внутренних границ и таможен…
– Вы имеете в виду Финляндию? – осторожно спросил Лесков. – Тут я с вами и с господином Сталиным полностью согласен. Если бы вы знали, сколько крови нам попортил этот рассадник контрабандистов и террористов. Сколько товаров было нелегально переправлено из Великого княжества Финляндского на территорию России, сколько эсеровских боевиков укрылось после совершения преступлений на территории Финляндии. Я очень рад, что новое правительство России решилось на поступок, на который долго не мог решиться ни один из российских монархов, и набралось храбрости разрубить этот гордиев узел.
– Вы, Андрей Николаевич, наверное, уже успели заметить, что правительство товарища Сталина и партия большевиков действуют без излишних сантиментов, – сказал я. – Для нас главным критерием дела является государственная польза, а не то, «что станет говорить княгиня Марья Алексеевна» в Лондоне или Берлине.
– Если это так, то я готов служить в новом Корпусе пограничной стражи, – обрадованно сказал Лесков. – Или новая служба будет называться как-то иначе?
– Не суть важно – как будет называться эта служба, – заметил я, – главное, что она будет напрямую подчиняться наркомату внутренних дел, что позволит избежать межведомственных склок, которые были в свое время у ОКПС с жандармами. Впрочем, над структурой новой пограничной службы необходимо будет еще как следует подумать. Андрей Николаевич, как вы смотрите на то, чтобы заняться разработкой положения об охране государственной границы Советской России?
– Александр Васильевич, вы мне предлагаете быть просто консультантом, – хитро улыбнувшись, сказал Лесков, – или?..
– Или… – так же хитро улыбнувшись, ответил я, – мы хотим предложить вам должность начальника штаба новой службы. Как вам наше предложение?
– А кто возглавит эту вашу погранохрану? – поинтересовался Лесков. – В общем, я согласен занять предложенную мне должность. Но все же хотелось бы знать – с кем мне придется работать. Как вы понимаете, в таком деле нормальные служебные взаимоотношения имеют немаловажное значение.
– В качестве наиболее приемлемой для нас кандидатуры мы рассматриваем кандидатуру генерал-лейтенанта Антона Ивановича Деникина. Он, конечно, больше военный, чем пограничник, но не стоит забывать, что он человек не чужой для ОКПС.
– Я знаю, – кивнул головой Лесков, – генерал Деникин, будучи еще капитаном, во время войны с Японией был начштаба третьей бригады Заамурского округа Отдельного корпуса пограничной стражи. Там ему пришлось повоевать с хунхузами, нападавшими на наши тылы и пытавшихся совершать диверсии на железной дороге. Правда, если мне память не изменяет, прослужил он в ОКПС чуть больше полугода. А потом стал начальником штаба Забайкальской казачьей дивизии.
– Он, можно сказать, потомственный пограничник, – усмехнулся я, – отец Антона Ивановича – между прочим, бывший крепостной – дослужился до чина майора пограничной стражи. Но мы не будем торопить события. Сейчас генерал Деникин на юге России выполняет ответственное задание нашего правительства и заодно набирается опыта проведения специальных операций. После его возвращения в Петроград мы еще обсудим с ним этот вопрос.
– А пока, – я встал из-за стола, показывая, что наш разговор окончен, – попрошу вас, Андрей Николаевич, заняться подготовкой проекта положения об охране государственной границы. Уже завтра вечером я буду ждать ваших предложений по этому вопросу. В письменном виде, разумеется.
– Хорошо, Александр Васильевич, – полковник Лесков поднялся из-за стола вслед за мной, – я немедленно займусь вашим поручением.
– Значит, договорились, – сказал я и протянул полковнику Лескову маленький картонный квадратик. – Вот вам постоянный пропуск в здание Совнаркома. Так что с сегодняшнего дня можете считать себя снова пограничником. Думаю, что завтра вечером мы снова продолжим нашу беседу. Обещаю вам, что она будет уже куда более предметной и содержательной.
Мы попрощались, полковник Лесков вышел, ошарашенный и окрыленный, а я поставил в своем перекидном календаре очередной крестик. Одно дело сделано, но сколько их еще у меня осталось!
18(5) декабря 1917 года, утро.
Гельсингфорс
Портовые ледоколы ломали пока еще непрочный лед в Финском заливе, готовясь вывести в море главную ударную силу Балтийского флота. К походу в далекие полярные воды готовились четыре дредноута: «Севастополь», «Полтава», «Петропавловск», «Гангут», два броненосца послецусимской серии: «Андрей Первозванный» и «Республика», броненосные крейсера: «Рюрик-2», «Адмирал Макаров», «Баян-2» и бронепалубные крейсера «Богатырь» и «Олег». В качестве усиления им были приданы два отряда эсминцев типа «Новик». В первый отряд входили эсминцы первой серии, заложенные еще до войны: «Победитель», «Забияка», «Гром», «Орфей», «Летун», «Десна», «Азард», «Самсон». Второй отряд был укомплектован эсминцами второй серии, построенными уже во время войны: «Капитан Изыльметьев», «Лейтенант Ильин», «Капитан Белли», «Капитан Керн», «Капитан 1-го ранга Миклухо-Маклай», «Гавриил», «Константин», «Свобода». В качестве лидеров отрядам эсминцев были определены корабли из будущего: корветы «Сметливый» и «Ярослав Мудрый».
В походе также участвовали вспомогательные корабли из будущего: танкер «Иван Бубнов» и транспорт «Колхида». Штабным кораблем на переходе было назначено учебное судно «Смольный».
Команды на этих кораблях были основательным образом просеяны через сито спецслужб. Все несознательные и ненадежные элементы, как из офицерского, так из рядового состава, были с них удалены. Их заменили военными моряками, готовыми верой и правдой служить военному флоту Советской России.
Главной ударной силе будущего Северного флота Советской России, линкорам типа «Севастополь» с их осадкой восемь с половиной метров, было тесно и неуютно на мелководной Балтике. С другой стороны, полноценными океанскими кораблями линкоры типа «Севастополь» не были. Дальность плавания с одной бункеровкой – 1625 миль при экономном ходе 21,8 узла делала нежелательным удаление от своих баз далее 800 морских миль. Такой же примерно автономностью обладали и броненосные крейсера «Рюрик-2», «Баян-2» и «Адмирал Макаров».
Такой радиус действия ничтожно мал для океана, но вполне достаточен для северных морей, где в него при базировании в Мурманске попадало все Баренцево и половина Норвежского моря. Угольная станция, расположенная на Шпицбергене-Груманте, советский суверенитет над которым планировалось закрепить после переброски флота, должна была еще больше увеличить радиус действия советских кораблей и закрепить за Северным флотом господство в этом районе океана, определяемом линией: Лофотенские острова – остров Медвежий – архипелаг Шпицберген-Грумант – кромка многолетних паковых льдов.
