Министр иностранных дел лорд Артур Бальфур несколько замялся, обведя взглядом присутствующих.
– Джентльмены, – произнес он, – я должен сразу вам сказать, что норвежское правительство просто в бешенстве от такой наглости русских. Как вы знаете, мы уже обещали им Шпицберген, и сейчас они чувствуют себя обворованными. Но…
– И что «но», сэр Артур? – поинтересовался Ллойд Джордж.
– Главное «но» – это то, что русские пригнали на Шпицберген эскадру, – ответил лорд Артур Бальфур, – корабли которой могут запросто перетопить весь норвежский флот. Без нашей прямой военной поддержки норвежцы не шевельнут и пальцем, тем более что их права на архипелаг, мягко говоря, весьма сомнительны.
– Это исключено, – твердо сказал первый лорд Адмиралтейства, – до полного выяснения всех причин нашего поражения в сражении у Бергена мы не имеем права рисковать новыми линкорами. А ничем другим русских со Шпицбергена не выбить. Кроме того, не забывайте про немецкие линкоры адмирала Шеера, которые станут хозяевами Северного моря в том случае, если наши линейные эскадры уйдут на север, чтобы воевать с русскими. Нет, нет и еще раз нет, джентльмены. Риск слишком велик, и он ничем не оправдан.
– Хорошо, сэр Эрик, – кивнул Ллойд Джордж, – мы согласны с вами. В таком случае скажите – что мы можем предпринять, раз уж нам невозможно добраться до этих русских ни на севере, ни на юге?
– Быть может, сэр Дэвид, – нарушил молчание глава военного кабинета, лорд Альфред Милнер, – нам стоит подумать о том, как бы вынудить Норвегию вступить в войну на стороне Антанты? Если мы будем контролировать оба берега Норвежского моря, то наша морская блокада станет еще совершенней, а базирующиеся на Бергене линкоры с легкостью могли бы быть направлены как на юг, против адмирала Шеера, так и на север, против адмирала Хиппера. Если бы мы и раньше контролировали Норвегию, то такого позора с нами бы не случилось.
– А если норвежское правительство, – снова пыхнул сигарой Черчилль, – возьмет да и откажется вступать в войну на нашей стороне?
– В таком случае, – сказал Ллойд Джордж, – сэр Артур должен будет сообщить им о том, что такой недружественный по отношению к нам шаг совершенно не в их интересах, поскольку в таком случае мы их просто оккупируем. Да, да, джентльмены, когда на кону стоит судьба империи – что значат интересы каких-то там норвежцев. Нам нужны их порты и их территория. Вы все поняли, сэр Артур?
– Да, милорд, – ответил лорд Артур Бальфур, – мне все понятно. И я приступлю к выполнению задуманного прямо сегодня.
– Ну, вот и отлично, джентльмены, – Ллойд Джордж улыбнулся и снова стал поправлять свои усы. – Наше совещание окончено.
16 января 1918 года, полдень.
Юзовка (Донецк), железнодорожный вокзал.
Штабной поезд корпуса Красной гвардии.
Полковник Бережной Вячеслав Николаевич
Окутавшийся паром локомотив со скрежетом остановился. По вагонам состава прокатился лязг сцепок. На соседнем пути, покрытый бело-серой зимней камуфляжной раскраской, массивной глыбой застыл бронепоезд Красной гвардии «Балтиец». Серое низкое небо, метущая по перрону снежная крупа, и группа встречающих товарищей, представляющая в этом исконно пролетарском регионе советскую власть. Корпус Красной гвардии после долгого пути, наконец, прибыл на Донбасс.
Донецко-Криворожская республика, существовавшая в этих краях в прошлой истории, еще не была провозглашена, и в свете последних событий такой вариант с каждым днем становился все менее и менее вероятным. Криворожско-Донецкий край в составе Советской России – это, пожалуйста. А вот республика, пусть даже советская и автономная – это уже ни к чему. И касается это не только разного рода антисоветских элементов, вроде украинских или молдавских националистов, но и тех несознательных товарищей, которые до сих пор руководствуются устаревшим лозунгом «Больше республик хороших и разных».
В связи с этим предсовнаркома Сталин просил нас с товарищем Фрунзе как можно вежливее разъяснить этот факт товарищам на местах. Ну, а если не поймут, так на нет и суда нет. Зато есть товарищ Дзержинский и его учреждение, где весьма умело прочищают мозги от разных сомнительных идей. Впрочем, товарищ Ворошилов, который недавно был откомандирован сюда из Петрограда, сейчас все прекрасно понимает и вряд ли станет играть в игры с «самостийностью».
А вот среди встречающих наш поезд на вокзале присутствуют куда более интересные товарищи. Например, Борис Мокеевич Думенко, бывший вахмистр царской армии и командир набранного из демобилизованных фронтовиков Крестьянского кавалерийского полка. А также его заместитель, тоже бывший вахмистр, Семен Михайлович Буденный.
Оба герои-фронтовики, заработавшие на Мировой войне по полному Георгиевскому банту, оба талантливые кавалерийские командиры-самородки, оба преданы новой власти, оба в нашем прошлом считались «людьми Сталина» и противостояли Тухачевскому, которого двигал по карьерной лестнице Троцкий, будучи наркомвоенмором.
Для Думенко ТОГДА это противостояние двух центров силы в советском государстве закончилось трагически. Как и Миронов, он был арестован по приказу Троцкого и расстрелян по сфальсифицированному обвинению. Впрочем, «фактор Троцкого» уже выведен нами за скобки с помощью лихого удара казачьей шашки, и теперь перед товарищем Думенко открываются неплохие перспективы.
Однако настораживает тот факт, что, несмотря на все изменения, произведенные нами в местной истории, как и в ПРОШЛЫЙ РАЗ, тот самый Крестьянский кавалерийский полк уже сформирован. А это говорит о том, что противоречия из-за земли между казаками и иногородними в области Войска Донского уже вышли на уровень вооруженного противостояния. Нам же совсем не нужна даже локальная Гражданская война в отдельно взятом регионе Советской России. Видимо, придется уделить этому вопросу особое внимание, для чего мною из Крыма вместе со своими людьми уже вызван войсковой старшина Миронов. Здесь, на Дону, он куда нужнее, чем там.
Высыпавшие из поезда бойцы роты охраны штаба быстро и без суеты оцепили перрон. Вместе с местным начальством нас встречали разведчики прапорщика Рокоссовского. Кстати, этот молодой человек уже успел обратить на себя внимание Михаила Васильевича Фрунзе и, как это ни странно, полковника Дроздовского. Эти двое оказались чем-то неуловимо похожи друг на друга.
Короткое рукопожатие, пара слов, и вот мы с Михаилом Васильевичем идем навстречу находящимся в некотором недоумении местным товарищам. А то как же – погоны на плечах у некоторых наших людей вызывают нешуточный разрыв шаблона, и возглас «За что боролись?» уже готов вырваться у них. Но каменное спокойствие Михаила Васильевича Фрунзе, одетого в офицерскую шинель без погон, ибо кошку перьями не украсишь, а также маленькие красные звездочки на фуражках и папахах вместо привычных трехцветных кокард не позволили разорванному шаблону расползтись на ширину невозврата, что удержало ситуацию в рамках приличия.
