– Ты прав. Кажется, мы немного увлеклись. Вкусная еда, шампанское, лимузин… В такой ситуации немудрено потерять голову. Давай забудем о том, что произошло. Но ты не возражаешь, если мозговой штурм мы отложим на завтра?
Ей необходимо время на то, чтобы стереть этот «почти поцелуй» из своей памяти. Даже представить невозможно, что может случиться, если Итан сейчас поднимется к ней в люкс. Нужно несколько часов побыть наедине с собой, чтобы снова вернуться к роли управляющего рестораном. И тогда все будет хорошо – эта маска больше не спадет с ее лица.
Не удержавшись, Руби беспокойно посмотрела в окно, чтобы проверить, нет ли снаружи репортеров.
Итан перехватил ее взгляд, и его губы плотно сжались.
– Беспокоишься насчет папарацци? Здесь ты в безопасности.
– Я знаю.
И в глубине души Руби это понимала. Именно Итан защитил ее от настырных газетчиков, обезоружив их холодностью и спокойствием. Но заступился он за нее тогда из принципа. Он счел сволочами Хью Фарлэйна и репортеров, готовых любой ценой добывать подробности этой истории, а потому Итан помог бы любому в такой ситуации. Ничего личного. Он поддержал бы любого обиженного или раненого.
«Но этот «почти поцелуй» уж точно был очень личным, – подумала Руби. – Именно поэтому Итан не дал ему состояться. Нужно быть ему за это благодарной. Вот только скорее бы сбежать из этого автомобиля, где воздух словно наполнен всякими «а что, если» и «может быть».
Когда лимузин подъехал к замку, Руби пулей вылетела из салона и поспешила к входным дверям, бросив через плечо:
– Увидимся утром.
С губ Итана сорвалось ругательство, заставившее ее обернуться.
– Послушай, – произнес он с усталым видом и потер ладонью подбородок, – нам нужно столько успеть сделать за такое короткое время, чтобы превратить открытие ресторана в средневековый бал. И мы обязаны справиться с этой задачей. Между нами ничего не произошло и ничего не произойдет. Это был всего лишь безрассудный момент, и я не позволю ему разрушить сложившиеся между нами профессиональные отношения.
– Ты прав. Мы даже не поцеловались. Тут и говорить не о чем, верно?
Он на мгновение замялся, а затем кивнул:
– Верно.
Итан смотрел на Руби, сидящую за письменным столом. Она снова вернулась к деловому имиджу: темно-серые брюки, жакет в тонкую полоску, белоснежная блузка, блестящие черные волосы собраны в узел. В позе чувствуется настороженность. Сиявшее раньше в глазах доверие погасло. Если бы его можно было вернуть, проползя на коленках по всему Корнуоллу, Итан бы так и сделал.
Руби, поправив и без того ровно лежащие перед ней бумаги, сказала:
– Если ты не против, давай вместо мозгового штурма я лучше займусь подготовкой презентации.
Это значит, он не увидит, как озаряются внутренним светом ее черты от пришедшей на ум очередной идеи. Впрочем, именно такое вот выражение лица Руби вызвало вчера у Итана тот злополучный порыв. Импульсивные поступки вообще никогда не доводят до добра – уж Итан познал это на собственном горьком опыте.
Руби мечтает о семье и только недавно пережила тяжелый разрыв отношений – нельзя было ее целовать!
– Отлично. Когда презентация будет готова, зайди ко мне в кабинет, – ответил Итан, надеясь, что сумеет придумать темы для разговора. Закрывая за собой дверь, он мысленно поклялся, что так или иначе восстановит былые товарищеские отношения с Руби, потому что это необходимо для продуктивного сотрудничества над подготовкой бала. И желание снова увидеть на ее губах искреннюю улыбку тут вовсе ни при чем.
Итан с головой погрузился в работу, пока не раздался небрежный стук в дверь его кабинета. И тут же в комнату вошла Руби с таким рассерженным лицом, что о товариществе сейчас и речи быть не могло. От нее чуть ли не валил пар.
– У меня для тебя сообщение, – раздраженно сказала она, отчеканивая каждый слог.
– Валяй.
– Оно от Тони Пульяно.
– Почему ты не перевела звонок на мой кабинет?
– Вообще-то я попыталась это сделать, но ты был занят, и тогда Тони сказал, что может поговорить со мной вместо тебя. Он сообщил, что двадцать второго декабря от него будут доставлены пиццы по особому рецепту, а также заявил, какое для него счастье поддержать твое достойное начинание, которым он восхищен, – принять на Рождество этих подростков. Все. Я передала его сообщение.
Руби повернулась на каблуках и направилась к выходу. Итан ощутил, что от нее в этот момент исходит не только гнев, но и боль.
– Подожди!
Она повернулась:
– Что?
– Я должен был тебе об этом рассказать.
– Это твой бизнес – ты вовсе не обязан мне ничего объяснять.
– Да. Но именно об этом нужно было сообщить.
– Так почему ты этого не сделал?
– Мы очень много трудимся, готовясь к балу, и впереди еще нас ждет много работы. Ты заслуживаешь передышки. К тому же дети будут здесь с двадцать второго декабря по двадцать четвертое, а у тебя ведь уже есть какие-то планы на Рождество. Мне не хотелось, чтобы ты отменила их или чувствовала себя виноватой.
Выражение лица Руби смягчилось.
– Ты прав. Надо было сказать мне об этом. Я хочу тебе помочь.
– У меня все подготовлено. Для тебя работы уже не осталось, так что наслаждайся рождественскими каникулами.
– Я не хочу наслаждаться отдыхом, когда знаю, что могу тебе помочь. Почему ты отвергаешь мою помощь? – Она запнулась, а затем продолжила: – Это из-за того, что случилось вчера вечером?
– Нет. Просто я не хочу, чтобы ты совершенно выдохлась. В следующие несколько дней нам предстоит столько всего сделать. Потом тебе понадобится перерыв. И я ведь уже сказал, что у меня все готово.
– Могу поспорить, что это не так. – Руби вскинула подбородок. – Расскажи мне о своих планах, и если я смогу подсказать тебе, как их улучшить, то помогу осуществить эти улучшения. Идет?
Тяжело вздохнув, Итан пожал плечами:
– Хорошо. Я собирался провести это мероприятие на Рождество, но не получилось. Поэтому автобус с подростками приедет двадцать второго декабря.
Все они либо из приютов, либо из приемных семей, и у всех разные судьбы. Вечер они проведут за пиццей, просмотром фильмов и компьютерными играми. Еще я заказал бильярдный стол и комплект для игры в дартс. Двадцать третьего декабря я с несколькими инструкторами по серфингу возьму ребят на море. Вечером, по возвращении, для них подадут рождественский ужин, они снова поиграют в игры и лягут спать. С утра, в канун Рождества, снова немного серфинга на море, и затем они уедут.
Руби покачала головой:
– То, что ты запланировал – замечательно, но я могу это улучшить.
