– Данила?
– Сынок… Он не вернулся домой. – Регина задыхалась. – Зачем я только отпустила его? Зачем разрешила… где была моя голова, чем я только думала…
– Дайте скорее ей воды. – Катя ринулась к столику с электрическим чайником, хозяйничая в чужом кабинете у незнакомого начальника, как у себя дома. Ей сейчас было не до церемоний. Она была потрясена. Как? Ведь только в субботу она видела их всех – всю их семью. И этого мальчика Данилу. Такой милый мальчишка, добрый… И вот теперь ей предстоит давать информацию в СМИ о том, что этот паренек «ушел из дома и не вернулся», пропал. А ведь под этим всегда, в девяноста пяти случаях из ста – она же профессионал, не первый год работает, что толку строить иллюзии и обманывать себя? – под этим почти всегда кроется «погиб», «убит». Убит? Сын генерала Москалева, героя «горячих точек», возможно, будущего замминистра (об этом упорно поговаривают в министерстве), убит?!
Пока Регину Москалеву, заходящуюся в истерике, отпаивали валерьянкой, Катя представилась начальнику отдела, получила у него ориентировку. С фотографии на нее смотрел Данила Москалев. Мальчик с черешнями… Она помнила его в коридоре госпиталя. Вот он стоит перед палатой Приходько, по лицу заметно – хочется ему самому попробовать эти спелые ранние черешни, но он терпит. Потому что это гостинец для раненого товарища отца. Добрый, бескорыстный мальчик…
– Так что же случилось? – Катя обняла Регину за плечи. – Успокойтесь, давайте потихоньку, подробно…
– Вы ведь здесь работаете, в ГУВД области? – Регина сжала ее руку. – Ну да, ну да, вы же говорили… Вы поможете мне? Не оставите меня? Поможете мне его найти? Он ведь жив?
– Конечно, жив. Регина, мало ли что бывает с детьми? Иногда из дома убегают, приключений разных им хочется. ОН ЖИВ, мы его найдем.
– Муж не верит, я по глазам его вижу – он уже не верит. Мы ведь вчера его всю ночь сами искали, только утром вам сообщили… Муж был в УВД, сейчас поехал на Житную в министерство, но чем они там, на Житной, сейчас могут помочь? И так весь наш район уже на ногах. А вестей никаких. Его нигде нет, Катя, вы понимаете – моего сына нигде нет. И муж уже не верит, что он… что Данила… Это меня сводит с ума, пугает.
– Когда он пропал – днем, вечером? Что произошло у вас?
– В том-то и дело, что ничего не произошло! Все было нормально, как обычно. Мы вернулись домой из госпиталя. Муж, Витя, – он нас привез, а сам поехал по делам. Я была с Данилой. Мне показалось, что он… Нет, это было уже вечером… Он был у себя в комнате, смотрел телевизор. Мне показалось, что он нездоров. Знаете, такой вид неважнецкий, ну куксится ребенок. Хотела ему температуру смерить, но он уже лег в постель. Пощупала лоб, вроде не горячий, температура нормальная. Ладно, думаю, все равно завтра воскресенье, в школу ему не вставать. – Регина всхлипнула. – Витя вернулся, мы допоздна телевизор смотрели, утром в воскресенье встали, сели завтракать. Данила что-то плохо ел, очень плохо, это на него не похоже. Я опять подумала – заболевает, наверное. Пошла за градусником, а он, смотрю, в холле, в прихожей: «Я пойду погуляю». И я подумала: пробежится по парку – у нас же парк чудный рядом, Архангельское, усадьба, подышит воздухом свежим. И я его опустила! Простить себе этого не могу. К обеду его нет, но я решила, что он встретил кого-то из ребят, заболтался. Девочка у него есть знакомая – может, к ней зашел. Пять часов – его нет, семь часов – нет. Мы с мужем забеспокоились. Но еще светло на улице, хоть и вечер. В девять я уже места себе не находила. Пропал, думаю, пропал! Если даже зашел куда-то в кино или в торговый центр, в «Макдоналдс», то все равно пора ведь… Сели мы в машину с Витей и поехали его искать. А где искать? На улицах? Мы же недавно в этот дом переехали, это государственное жилье, в поселке много домов закрыто. Адресов его школьных товарищей я толком не знаю, да и нет у него приятелей. С девочкой он в школе подружился, ее Валерия зовут… Так я полночи ее телефон у него в компьютере искала. Так и не нашла! Свой мобильный он зачем-то дома оставил. Боже мой, где же он? Что с ним стряслось? Где мой сын?!
– Он раньше у вас никогда не убегал из дома? – спросила Катя.
– Что вы! Никогда. И моя мать никогда не жаловалась на него, когда он жил у нее.
– Он какое-то время жил не с вами?
– Четыре года, пока мой муж был в командировке на Кавказе, мы решили не брать туда Данилу. Он жил у моей мамы в Петербурге, учился там в школе.
– Так, может, он к бабушке отправился?
Регина всплеснула руками:
– Ой, об этом мы и не подумали! Ну конечно, он так скучал по той своей старой школе и вообще по тому времени… Я замечала… Сейчас же позвоню маме. Но чтобы он один и так далеко, в другой город, это ведь надо на поезде… Откуда у него деньги на билет?
– Звоните, нужно проверить, возможно, он уже там, чай пьет у бабушки. – Катя была готова дать несчастной матери любую, самую утлую соломинку надежды. – Я приеду через несколько минут, только разберусь с ориентировкой.
Когда она вернулась в розыск, то по застывшему лицу Регины поняла – все напрасно. В Питере у бабушки Данилы нет.
НО, МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ПРОСТО ЕЩЕ НЕ ДОБРАЛСЯ ТУДА? НЕ УСПЕЛ?
Эту вторую «соломинку» Катя придумала с ходу. Регине Москалевой в эти часы лучше было думать об этом, чем о чем-то другом. Катя вынужденно рассталась с ней в розыске – ее ждала работа: сайт ГУВД, где надо было разместить информацию, коллеги с телевидения: репортаж о поисках мальчика мог появиться уже в вечерних новостях.
В пять часов вечера Катя вместе с группой сотрудников главка выехала в Красногорск. УВД бурлило: подъезжали патрульные машины, в дежурной части работала «горячая линия», весь личный состав, разбившись на мобильные группы, участвовал в поисках мальчика. Одну из таких групп на глазах Кати отправили в Архангельский парк, по словам родителей Данилы, это было местом его частых прогулок.
«А вдруг на него кто-то напал там, в парке? – подумала Катя. – Какой-нибудь маньяк?»
Но рассуждать об этом – ВОТ ТАК, чисто профессионально строя версии, отчего-то было нестерпимо…
В розыске сотрудники беседовали с очевидцами – это было обычной процедурой. В одном из кабинетов за столом напротив оперативника Катя увидела девочку-подростка, одетую в легинсы и кенгурушку. Рядом с ней сидела молодая женщина в тренче – для матери вроде бы чересчур молодая. Позже Кате довелось познакомиться с обеими – это были сестры Кусковы: младшая Валерия – Лера и старшая Полина.
– Валерия, если ты что-то знаешь, то не надо скрывать, – громко внушал бравый оперативник девочке, то и дело косясь на ее симпатичную старшую сестру. – Вы же с Данилой дружили. Вот и его мать нам так сказала, и в школе ваша классная руководительница подтверждает это.
– Лера, надо вспомнить, надо сказать, – поддакивала Полина.
– Да что вы, в самом деле? Не знаю я ничего. – Девочка выглядела растерянной. – Ничего он мне не говорил, и что из дома линять собирается, тоже не говорил.
