Гиант рассмеялся.
– А еще что вкусненького есть у пенька Пукина? – хихикал парнишка.
– Ну, много чего. Я лично мате люблю пить. Хоть он как-то по-другому назывался изначально, забыл уже. Пукин же родом из совсем другой галактики. Поэтому и пристрастия у него в еде, не как у нас с Тотом. Свои примочки у него. Ну так вот, как раньше напиток назывался, не помню я. Но Пукин своих заставляет его заваривать и пить из специальной посуды, которую люди из тыквы делают. Вот эти емкости они точно мате называют. Я его тоже себе привожу, благо он не портится высушенный. Но извратом не занимаюсь, пью его из своей посуды, а не из тыквы. Но так все это питье мате и называют, даже у Пукина. На вот, попробуй. Серапис заварил его, как обычно.
Гианту напиток вполне приглянулся. Наболтавшись и утолив жажду, Шизл предложил парнишке пойти спать, сославшись на свою занятость и желание, чтобы ему не мешали. Поэтому Гиант уже самостоятельно отправился в банный отсек, а оттуда на кровать в комнату прислуги.
Сам же Шизл взял бутылку вина и немного еды и направился в комнату отдыха. Ему надо было поразмыслить над своими делами. Развалившись на диване и вытянув ноги, он всерьез задумался. Было непонятно, что делать дальше после утреннего скандала с Хизом. Шизла до сих пор колотило ото всех издевок, которыми он сегодня его облил. До кучи в памяти всплывали все прошлые подколы и неуважительные высказывания Хиза в его адрес в присутствии других. Никогда еще обида не душила его так сильно, как сегодня. Работать с Хизом Шизл больше не хотел. Ему надоело быть постоянно униженным и чувствовать свою ущербность по сравнению с Тотом, которая демонстрировалась ему регулярно. Собственно, Шизлу было непонятно, за что Хиз над ним так глумился уже которую тысячу лет? И в чем была его вина? В том, что он хотел бы оказаться на месте Тота, знать столько же, сколько он, и обладать такими же возможностями, когда тебе подвластно больше, чем кому бы то ни было на планете? Да такое желание столь же естественно, как восход солнца! Любой, кто имеет представление о возможностях Тота, хотел бы оказаться на его месте. Так ли виноват Шизл в этом? Или, может, его вина, наоборот, в том, что он знает и умеет меньше Тота? Ведь именно о нехватке у него знаний сегодня так ядовито говорил Хиз. Но и тут есть ли вина самого Шизла? Он знает ровно столько, сколько ему было дозволено знать. Да, безусловно, Тот знает куда больше. Но так ведь и он, вечный любимчик Хиза, обладает ровно такими возможностями, которые ему позволил иметь Хиз.
Чем больше рассуждал Шизл на эту тему, тем больше душила его обида. Причем непонятно, на кого обида была больше. На Хиза, что вполне объяснимо, поскольку он постоянно глумился над ним? Или на собственного брата, который вроде бы ничего плохого Шизлу и не сделал? Наоборот, заметно было, что Тот всегда старался сглаживать едкие слова Хиза в адрес брата, не давая свалиться в скандал. Но это бесило еще больше, так как, по мнению Шизла, этим Тот пытался продемонстрировать свое превосходство над ним. Правильно Хиз вчера сказал про него! Лицемерно заявляет, что мы с ним равны, а сам живет в обалденном дворце, который я же ему и построил, и навороченные виманы меняет как перчатки! И еще было очень обидно от того, что Тот ведь ничего не сделал такого, за что ему эти сверхзнания и возможности были даны. Просто Хиз так решил. Просто взял и выбрал Тота, а не Шизла. «Сам сделал выбор, сам сделал его Хранителем Кристаллов. Видимо, чего-то не хватало для счастья уроду. Поэтому решил еще и меня загнобить, скотина, за то, что выбрал не меня, а Тота! Правильно я сделал, что психанул сегодня и послал их. Больше не буду с ними работать и пересекаться лишний раз! Буду жить без этого постоянного негатива и наслаждаться жизнью. Видеть их – одно удовольствие. А не видеть – совсем другое! Наконец-то сегодня это все закончилось, все эти унижения и издевки. Не совсем пока понятно, чем закончилось, но главное, что закончилось!»
Мозг Шизла от подобных размышлений взрывался. Ему казалось, что голова, руки и ноги стали нереально тяжелыми, будто к ним были подвешены тяжелые гири. Он понимал, что это от того, что он сегодня занегативился, как в последний раз. Стало ясно, что спать ложиться в таком состоянии, может быть, если не смертельно опасно, то очень чревато для существа с такой мощной настройкой на тонкие миры, как у него. Было катастрофически необходимо снимать негатив и облегчать свою задолбанную тяжелыми мыслями нетленную душу. Поэтому Шизл прошел к себе в спальню и достал из шкафа крупную морскую соль, которую держал именно для таких тяжелых случаев. Он с детства знал, что соль, как и любой Кристалл, была способна принимать большое количество информации. Поэтому и всосать в себя весь негатив Шизла было для нее парой пустяков. Это он на себе проверял неоднократно.
Вместе с мешочком соли, на которую он возлагал столько надежд, Шизл пошел, разделся и лег в пустую комфортабельную ванную. Он обсыпал себе Кристаллами соли живот, грудную клетку, лоб и волосы на голове, в левой руке крепко сжал щепотку соли и лежал так минут десять, не шевелясь, стараясь, чтобы соль с него не скатывалась. Довольно быстро Шизл почувствовал, как ему начало становиться легче. По истечении десяти минут легкость была такая, что он даже не стал читать специальную мантру для усиления эффекта. Ему показалось, что это уже лишнее, и в приподнятом настроении хотелось скорее подняться из жесткой ванной. Этот так называемый ритуал отпущения грехов и облегчения души снова помог Шизлу. Пользовался он им часто и вообще считал, что только благодаря ему он и проработал с Хизом так долго. Наконец-то пошевелившись и поднявшись из неудобной позы, Шизл аккуратно стряхнул с себя соль в просторную ванную, вылез из нее и смыл водой всю соль вместе со своим пессимизмом и негативом, которую она вобрала в себя.
Затем Шизл вернулся в комнату отдыха. После терапии с солью разум его плясал во все стороны, будучи не в состоянии на чем-то сфокусироваться. Шизл налил себе вина, чтобы прийти в себя, сел и начал понемногу пить, размышляя. Да, ему стало намного легче, чем было. Обида душить перестала, злоба на Хиза и Тота стала не столь дикой. Но умиротворение в этот раз не пришло. Душа требовала активности и пока не понимала какой. Пять тысяч лет Шизл даже думать себе не давал о том, что он спер тайну тринадцати Черепов и потенциально имеет возможность фактически сравняться с Тотом по уровню. Стремление это казалось ему чем-то не столько ужасным, сколько бесперспективным. Он боялся Хиза, который даже в случае успеха наверняка бы что-то придумал, чтобы нейтрализовать все знания, которые Шизл получил столь несанкционированным и запретным путем. Раньше у него было осознание того, что, как бы ему ни хотелось запустить Черепа и встать на один уровень с братом, кроме проблем, ему это ничего не принесет. Но сейчас Шизл внезапно ощутил, что он потерял страх. И его душило непонятное предчувствие сногсшибательного успеха, которого он вполне может достичь, если рискнет и воспользуется знаниями, которые он по странному стечению обстоятельств смог похитить.
«Ну да, и что тут такого, если я вот возьму и проделаю ритуал с Черепами! – размышлял он в тишине и одиночестве. – Хиз сам мне все мозги выездил, что у меня мало знаний. А я ж не люблю, когда меня долго просят. Они сами меня на этот путь завели. Пусть теперь не жалуются! В конце концов, самое плохое, что со мной за это может случиться, – так это то, что Хиз блокирует мои вновь приобретенные знания. Ну, зато хоть, может, зауважает меня! Поймет, что я не безропотная многоразовая тряпка, которой можно мыть полы пять тысяч лет с завидным постоянством и трудно скрываемым удовольствием! И еще поймет, что я ничем не хуже Тота, которому просто повезло, что Хиз почему-то выбрал его и сделал избранным. Я даже буду лучше нашего Хранителя Кристаллов, потому что я сам всего добьюсь!»
