– Хорошо, недоверчивый и щепетильный молодой человек, – отвечал Уолтон, – знайте, что если этот юноша не сдастся добровольно, то аббат обещал передать его в ваши руки.
Возражать было нечего, и хотя сэр Аймер и считал это поручение ниже собственного достоинства, однако оделся и поехал. Его сопровождали два всадника и оруженосец Фабиан.
Вечер окончился тем шотландским туманом, который в лучшем климате именуется дождем; горы были закрыты облаками и чрезвычайно трудны для проезда; окрестность печальна.
Сэр Аймер временами торопил лошадь. Ему казалось гораздо удобнее проехать через город Дуглас, почти опустевший, ибо обыватели его подвергались такому суровому обращению в тогдашнее смутное время, что большая часть способных носить оружие скрылись в различных частях края. Город был защищен грубым палисадом и плохим подъемным мостом, который вел в такие узкие улицы, что три всадника с трудом могли проехать рядом. На улицах было темно; луна озаряла остроконечные кровли некоторых домов. Не слышалось ни звука домашнего ремесла, ни веселого восклицания, и ни в одном окне не видно было света, ибо древний указ тушить огонь, введенный Вильгельмом Завоевателем в Англии, соблюдался тогда тщательно во всех частях Шотландии, считавшихся подозрительными и расположенными к восстанию, и нет надобности говорить, что все прежние владения Дугласов причислялись к этой категории. Церковь великолепной готической архитектуры была истреблена огнем; но огромные камни удерживали еще большую часть стен и демонстрировали могущество семейства, которое могло воздвигнуть этот храм за свой счет и члены которого с незапамятных времен погребались под его сводами.
Не обращая внимания на эти останки былого величия, сэр Аймер де Валенс проехал мимо и оставил уже за собой разбросанные остатки дугласского кладбища, когда услышал топот лошади, приближавшейся ему навстречу. Валенс явственно различал стук оружия, и привычный слух воина не мог не узнать поступи боевого коня. Невозможность помешать солдатам выходить вечером из их квартир достаточно объяснила бы появление какого-нибудь пехотинца, но труднее было найти причину появления всадника в полном вооружении, которого сэр Аймер при свете луны увидел на другом конце улицы. Может быть, незнакомец также заметил молодого рыцаря и его свиту; по крайней мере, оба воскликнули в одно и то же время: «Кто идет?» – возглас тревоги тогдашнего времени. Ответы «Святой Георгий!» с одной стороны и «Дуглас!» – с другой разбудили мирное эхо маленькой улицы. Валенс пустил лошадь в галоп и скомандовал:
– За мной, все на этого изменника! Живее к воротам, Фабиан, отрежь ему дорогу. Натягивайте луки!
И сэр Аймер взял свое копье наперевес. Но луна в этот момент скрылась, и хоть английский рыцарь рассчитывал, что неприятельскому всаднику едва достанет места разъехаться с ним, он мог только наугад направлять свое копье и продолжал спускаться по улице в полном мраке среди камней, не встречая неприятеля. Он проскакал таким образом около двадцати или тридцати сажень, не встречая всадника, хотя улица была так узка, что лошади не могли не зацепить друг друга. Свита его ощутила род сверхъестественного страха, который английским солдатам внушало одно имя Дугласа, и когда сэр Аймер подъехал к воротам, за ним следовал один лишь оруженосец Фабиан, для которого важнее всего был голос его любимого господина.
У этих ворот стоял караул английских стрелков, которые выскочили из гауптвахты в большой тревоге, когда сэр Аймер подъехал к ним.
– Негодяи! – воскликнул Валенс, – разве так исполняют свои обязанности? Какой изменник прошел мимо вас, провозгласив имя Дугласа?
– Мы ничего подобного не слышали, – отвечал старший.
– Это значит, пьяницы, что вы все перепились и спали! – воскликнул молодой рыцарь.
Солдаты оправдывались, но со смущением, что усиливало подозрения сэра Аймера. Он громко потребовал факелов, свечей, и малочисленные обыватели начали появляться, разумеется, против воли, принося свет, каким располагали. Они с удивлением выслушали рассказ английского рыцаря; но хотя он был засвидетельствован свитой, они не поверили и предполагали скорее, что англичане искали случая затеять ссору с обывателями, обвиняя их в приеме по ночам сторонников прежнего владельца. Они уверяли, впрочем, что были тут ни при чем, и старались проявить бурную деятельность, освещая факелами все углы, чтобы открыть всадника-невидимку. Если обыватели считали, что все это было лишь предлогом для того, чтобы обвинить их в измене, то англичане, со своей стороны, не менее были расположены к подозрению. Однако женщины, начинавшие выходить из домов, нашли разгадку, которая в то время показалась весьма достаточной. Они сказали, что это был черт: мысль, приходившая уже на ум свите молодого рыцаря, ибо казалось невозможным, чтобы огромный всадник мог проскользнуть по улице, с одной стороны, между постом отличных стрелков, а с другой – между рыцарем и его всадниками. Обыватели почти ничего не говорили и продолжали выражать притворное участие в этой тревоге и в желании сэра Аймера открыть ее причину.
Наконец среди шума послышался голос женщины:
– Где этот английский рыцарь? Я могу сказать, где он найдет особу, которая может ему помочь выйти из затруднительного положения.
– А что это за особа, добрая женщина? – спросил сэр Аймер, начинавший терять терпение, видя, что потратил столько времени на бесполезные и смешные поиски. Появление вооруженного сторонника Дугласов в их родном городе казалось делом серьезным, требовавшим разъяснения.
– Приблизьтесь ко мне, – отвечала женщина, – и я назову имя того, кто может рассказать вам обо всем, что случилось..
Сэр Аймер, выхватив факел у одного из окружающих и подняв его, увидел пожилую женщину высокого роста. Когда он к ней приблизился, она сказала ему серьезно:
– У нас прежде много было ученых людей, способных объяснить всякую загадку. Вы сами, господа, постарались уменьшить их количество. Как бы то ни было, а теперь труднее отыскать добрый совет в стране Дугласов.
– Добрая женщина, – сказал Валенс, – если вы объясните мне это происшествие, я подарю вам самого лучшего сукна на юбку.
– Нет, я не могу вам помочь в этом случае, – отвечала старуха. – Но я хотела бы быть уверена, что человек, которого я вам назову, не потерпит ни вреда, ни насилия. Обещаете ли вы мне это рыцарским словом и честью?
– Конечно, – отвечал сэр Аймер, – он получит даже награду за хорошие сведения; и, кроме того, обещаю ему прощение, если он в чем-нибудь замешан.
– Он ни в чем не замешан, – возразила старуха, – это добрый старик Повгейд, надсматривающий за монументами, которые не разрушили англичане. Я говорю о старом могильщике Дугласской церкви; он может рассказать вам столько историй о прежних людях, что вы и устанете слушать.
– Знает ли кто-нибудь, о ком говорит эта старуха? – спросил рыцарь.
– Предполагаю, – отвечал Фабиан, – что она говорит о старом болтуне – этой ходячей летописи и истории здешнего города.
– И который, – прибавил сэр Аймер, – знает столько же, сколько и она, о нашей встрече. Но где же этот могильщик? Ему могут быть известны тайники, которые часто делались в готических зданиях. Ну, ведите меня, добрая женщина.
