– Увы! – сказал Дарси, – и на основании таких шатких надежд приглашают честных людей рисковать состоянием, семейством, жизнью!
– Честные люди, молодой человек, – воскликнул Редгонтлет, сверкая глазами от нетерпения, – рискуют всем, когда честь того требует!
– Значит, этот замысел серьезен! – сказал Дарси. – Извините, дядя, если я с трудом верю такому необыкновенному факту. Возможно ли, чтобы вы могли рассчитывать на достаточное количество вооруженных людей, чтобы возобновить попытку 1745 года?
– Я не люблю доверяться наполовину. Вот список, прочти.
Дарси пробежал список, состоящий из самых знаменитых и уважаемых в Шотландии фамилий, и в глубине души не поверил, что все эти вельможи искренне сочувствовали безумному предприятию. Он тверже, чем когда-нибудь, решил бежать, если представится благоприятный случай.
Он молча возвратил дяде список.
– Я не требую, сэр Артур, – сказал последний, – от вас немедленного ответа. Последствия вашего отказа были бы так страшны для вас и до такой степени уничтожили бы все мои надежды, что я боюсь за себя… Послушайте, – сказал он, нахмуриваясь и приставив палец ко лбу, – если своим сопротивлением вы воздвигнете препятствие, моему предприятию, клянусь роковым знаком, отпечатанным на этом лбу, что новое преступление заслужит новый знак моему семейству.
Он замолчал, но угроза его была произнесена таким решительным тоном, что Дарси почувствовал, какую ему предстояло выдержать бурю в случае отказа, – и его намерение бежать стало непоколебимым.
Лицо Гуго Редгонтлета мало-помалу прояснилось, и, подозвав знаком Лилию, этот странный человек завел разговор о посторонних предметах.
Но вот они вскоре подъехали к дому Крекенторна, стоявшему, как известно читателю, на берегу Солвея, близ дрянной пристани, у которой было привязано несколько рыбачьих барок, часто употреблявшихся для иной цели, нежели рыбная ловля. Жилище этого достойного трактирщика тоже применялось к различным обстоятельствам и потребностям. Оно состояло из хижин, пристроенных к главному двухэтажному зданию, крытому черепицей. Крекенторн прилаживал эти пристройки по мере увеличения своей торговли. Под большим развесистым буком стояли так называемые пивные скамейки, на которых сидели несколько человек, по-видимому, слуг, за кружками пива.
Некоторые из них были в ливреях, знакомых Гуго Редгонтлету, ибо он проворчал сквозь зубы:
– Безумные! Если бы они шли в ад, то им были бы необходимы люди в ливреях, чтобы каждый знал, что они идут к черту!
Редгонтлет остановился перед дверью, из которой вышли многие посетители поглазеть на вновь прибывших.
Соскочив с седла, он помог Лилии сойти с лошади, но забыл, что и переодетый Дарси требовал той же помощи. Вследствие этого злополучный Летимер, запутавшись в длинной амазонке, упал бы непременно, если бы его не поддержал щеголеватый молодой человек, который, впрочем, очень удивился тяжести молодой дамы.
Но удивление это не могло сравниться с тем, какое ощутил Дарси, который убедился, что его поддерживает друг его Аллан Файрфорд. Радость и надежда овладели им при неожиданной встрече с другом, но тут примешивалась и боязнь некоторого рода.
Зная, что он не мог быть узнан под маской, он хотел назвать себя другу на ухо, но несколько секунд колебался сделать это из боязни, что Аллан каким-нибудь восклицанием встревожит дядю. Кто знает, какие могли возникнуть из этого последствия.
Но прежде, нежели он решился, Редгонтлет подошел к нему в сопровождении Кристела Никсона.
– Я вас избавлю от попечения об этой молодой даме, – сказал он высокомерно Аллану Файрфорду, которого, по-видимому, не узнал.
– Я исполнил только долг вежливости, – отвечал Файрфорд. – Дама нуждалась в помощи… Но я, кажется, имею честь говорить с мистером Геррисом Берренсворком?
– Вы ошибаетесь, – отвечал Редгонтлет, оборачиваясь к нему, и, подозвав знаком Кристела, велел ему увести Дарси.
Никсон немедленно увел Летимера, идя между ним и Алланом, который возбудил в нем подозрение.
– Крекенторн! Дайте нам особую комнату.
Хозяин ввел их в большую кухню, где раздавались звуки скрипки и несколько человек танцевали под музыку.
– Что за черт! – воскликнул Никсон, – неужели ты думаешь поместить дам среди этой толпы? Разве не можешь дать нам особой комнаты?
– Не горячитесь, а идите за мной.
В кухне было много народу, и в числе посетителей Дарси узнал и Джоши, и Пибля, и слепца Вилли Бродягу, который наигрывал на скрипке. Летимер нарочно громко проговорил какую-то фразу. Музыкант узнал его голос, и на лице его отразилось удивление и удовольствие. Он немедленно переменил пьесу и заиграл известную шотландскую песню «Карл Стюарт, добро пожаловать!»
Кристел Никсон между тем, расталкивая толпу, вел своего пленника по указанию хозяина, и вскоре они вошли в небольшую комнату, где уже застали Лилию.
Оттолкнув почти Дарси, Никсон напустился на хозяина, но тот, нимало не испугавшись, дал такой отпор грубияну, что последний счел за лучшее прекратить свои претензии.
После ухода Крекенторна Лилия приказала Никсону выйти из комнаты.
– Как, мисс Лилия! – сказал Кристел грубым голосом, но почтительно, – неужели вы хотите, чтобы ваш дядюшка убил меня за ослушание его приказаний?
– Он может убить вас и по другой причине: если вы ослушаетесь меня, – ответила Лилия хладнокровно.
– Вы пользуетесь своим преимуществом, мисс Лилия, – сказал Никсон. – Я действительно не имею права оставить эту комнату; мне поручено наблюдать за… другой мисс, и если я покину свой пост, мне останется прожить не более пяти минут.
– Займите же свой пост, – сказала Лилия, – наблюдайте за дверью, но только извне. Вам не поручено, я думаю, подслушивать наш разговор. Выйдите немедленно, или я расскажу дяде вещи, от которых вам не поздоровится.
Кристел посмотрел на нее с досадой и одновременно с почтением.
– Вы злоупотребляете своим положением, мисс Лилия, – сказал он, – и действуете так же безумно, как действовал я, когда отдал вам в руки оружие против себя. Но вы тиран, а царство тиранов не продолжительно.
С этими словами он вышел из комнаты.
– Беспримерная наглость этого негодяя, – сказала Лилия брату, – предоставила мне большое преимущество над ним. Зная, что дядя, не задумавшись, пустит ему пулю в лоб при одном лишь подозрении в его проделке со мной, он боится меня.
– А мне приятно, – отвечал Дарси, – что и трактирщик не уступил ему. Это подает мне некоторую надежду к нашему побегу. О, Лилия! Самый искренний мой друг Аллан Файрфорд ищет меня и находится здесь в настоящее время. Другой, более скромный, но не менее верный друг также в этих опасных стенах.
Лилия приложила палец к губам, указывая на дверь. Дарси понял, в чем дело, и шепотом передал сестре, как встретил Аллана Файрфорда, и способ, посредством которого дал знать о себе Вилли Бродяге.
