При более тщательном обследовании, проведенном уже в Москве, было установлено, что контейнер оборудован сложной системой с блоками регистрации гамма-излучений, питания, накопления и обработки поступавшей информации. Кроме того, в контейнере находились термолюминесцентные дозиметры и фоторегистрирующая аппаратура. Система была автономна, управлялась компьютером без вмешательства человека.
Внимательно изучив всю эту фантастическую аппаратуру, эксперты пришли к выводу, что в контейнере находится специальная лаборатория, способная собирать и накапливать информацию на протяжении всего пути от Находки до Ленинграда.
Специалисты также установили, что уникальная разведывательная система по дороге фиксировала наличие мест, где проводилась выемка атомного сырья, а также производственные объекты по его переработке. Она была способна засечь транспорт, на котором перевозились компоненты атомного производства, и даже определить направление его движения.
В местах наиболее интенсивного радиоактивного излучения автоматически открывались вентиляционные заслонки контейнера и производилась фотосъемка окружающей местности по обе стороны железнодорожного полотна. Показатели излучений и фоторегистрации, а также счетчики километража давали возможность точно определять, где именно находится данный объект.
Именно таким образом чудо-лаборатория позволяла скрытно прощупывать довольно обширное пространство вдоль всей Транссибирской магистрали, устанавливать и контролировать перемещение наших атомных объектов.
Генерал Красильников понял, почему в сопроводительных документах были заявлены именно вазы. Заяви «Сетику» перевозку бамбуковых циновок, и кто знает, как к контейнерам отнеслись бы русские грузчики, а фаянсовые изделия – товар хрупкий, требует особо бережного отношения: «не кантовать, с горки не спускать!» Очевидно, отправители рассчитывали, что задекларировав в качестве груза легко бьющиеся предметы, они тем самым заставят наших рабочих проводить погрузочные операции с особой осторожностью. А это – залог того, что ценнейшая аппаратура (нашими специалистами она была оценена в 200 миллионов долларов!) прибудет в пункт назначения в целости и сохранности. Конечно, фирма могла указать и бытовую радиоэлектронику – не менее хрупкий груз, также требующий деликатного обращения, но в этом случае нет никакой гарантии, что контейнеры не разграбят, ведь платформа открытая и неохраняемая.
Лаборатория на колесах использовалась по следующей схеме: завершив пиратский рейд по территории СССР, она из Гамбурга должна была переправляться в США, а после снятия информации ее обратно доставляли в Японию, и все повторялось сначала. Чекистская операция «Горшечники» разбила эту схему на мелкие фарфоровые черепки.
Нелегко пришлось и руководству «Сетику», на которое пало подозрение в пособничестве Центральному разведывательному управлению. Чтобы сохранить свой бизнес на нашем рынке, глава японской фирмы Хидэе Арита срочно вылетел в Москву, чтобы попасть на прием к председателю Совета министров СССР. Добившись, наконец, аудиенции, президент слезно умолял пред Совмина не предавать дело огласке. Он клятвенно заверил, что японская сторона в качестве компенсации немедленно перечислит в российскую казну полмиллиона долларов…
Охота за натовскими секретами
В конце 1970-х годов отчетливо наметилось усиление военного противостояния между США и НАТО, с одной стороны, и СССР и стран Варшавского договора – с другой. Естественно, спецслужбы противоборствующих лагерей шли на любые ухищрения, чтобы заполучить секретные сведения о противнике.
В этой гонке за сверхценной информацией никогда невозможно было определить ни победителей, ни побежденных, ибо о поражениях становилось известно всему миру, а о своих успешно проведенных операциях противники предпочитали помалкивать. Все это напоминало детскую комнату: когда там веселый гам – все в порядке, если тишина, значит, жди неприятного сюрприза. Подобное так и произошло в ситуации, связанной с похищением КГБ СССР сверхсекретного натовского «Пакета».
В разгар «холодной войны» советская разведка получила от ряда источников сведения, что на борт торговых судов определенной категории, принадлежавших странам-членам НАТО, поступил некий «Пакет». Он якобы содержал предписание, которое регламентировало действия судна и команды в случае возникновения ядерного конфликта: перечислились морские базы; финансовые институты; явные или до поры законсервированные союзники Североатлантического блока, чьими услугами можно было воспользоваться при наступлении экстремальной ситуации.
Согласно полученной информации, в «Пакете» также имелся блок документов-рекомендаций относительно того, как избежать интернирования при нахождении в портах СССР и его союзников, какие меры нужно предпринять, находясь в нейтральных водах и при встрече с советскими субмаринами, вероятные маршруты ухода в безопасные порты. Кроме того, в «Пакете» находился шифрблокнот с натовскими кодами, действительными в течение двух лет.
Утрата «Пакета» или его вскрытие без санкции высшего руководства НАТО приравнивались к совершению особо опасного государственного преступления и карались по законам военного времени. Виновным грозил длительный срок тюремного заключения.
«Пакет» являл собой материализованный плод работы военной машины стран главного противника и его научно-исследовательских учреждений. Завладев им, мы смогли бы открыть для себя много нового не только о потенциале, которым располагал противоборствующий лагерь, но и оценить степень осведомленности его спецслужб о наших приготовлениях к возможному конфликту с противником. Эта информация не только помогла бы нам усовершенствовать методику зашифровки советских военных программ, но и выявить каналы, через которые идет утечка наших секретов.
Новороссийский порт стал местом проведения операции «Пакет»
Словом, «Пакет» стал объектом первоочередных устремлений Второго главка КГБ и спецслужб стран Варшавского договора, в чьи порты заходили суда определенной классификации. Содержавшаяся в нем информация стоила того, чтобы не экономить на способах ее приобретения. Однако и заполучив ее, надо было сделать все возможное, чтобы противник оставался в неведении о нашем «прозрении», так как натовские стратеги, узнав, что сверхсекретный «Пакет» побывал в наших руках, немедленно внесли бы изменения в свои предписания, инструкции и коды.
В КГБ пришли к выводу, что лучшим способом сохранить в тайне от противника нашу осведомленность о его секретах явилось бы установление долгосрочных агентурных отношений с лицом, имевшим постоянный доступ к «Пакету».
Однажды зимой с одним из английских судов в советских широтах Баренцева моря случилась трагедия. Корабль ночью в шторм напоролся на льдины, получил пробоины и затонул. Ближе всех к месту катастрофы оказались наши эсминец и подводная лодка, возвращавшиеся с боевого дежурства. Они поспешили на призывы о помощи, но все было кончено ранее их прибытия в квадрат. Удалось спасти только двух членов экипажа, которые вскоре скончались от переохлаждения. Один из них, помощник капитана, в бреду постоянно повторял слово «Пакет».
