«Убыл в Испанию…»
Помните известное стихотворение Михаила Светлова «Гренада», ставшее гимном нескольких поколений советских людей?
Не знаю, были ли знакомы поэт Светлов и разведчик-диверсант Патрахальцев? Скорее всего, нет. Но судьба «мечтателя-хохла», описанная в стихотворении, настолько схожа с реальной жизнью Николая Патрахальцева, что невольно спрашиваешь себя: а может, с него писал образ любимый поэт? Там ведь все на удивление совпадает – Украина, «испанская грусть» хлопца…
Патрахальцев хоть и родился в Киеве, но учился в коммуниверситете в Харькове. А как он желал в Испанию, как мечтал о своей Гренаде! И когда в апреле 1937 года его пригласил к себе комиссар полка и под большим секретом лишь намекнул о возможности поехать «туда», он с радостью согласился. Николай к тому времени многое знал и умел. К тридцать седьмому году он не тот зеленый взводный двухлетней давности, а разведчик-диверсант, командир диверсионного отряда.
Правда, у него не было еще практического боевого опыта, но потому он и рвался в Испанию – «постичь поскорей грамматику боя – язык батарей».
Да, он мечтал попасть в Испанию. А в следующем месяце того же 1937 года жена должна была родить ребенка. Он любил жену, думал о сыне (верил, что их первенцем будет именно мальчик), но прежде всего он любил Родину.
Право же, это удивительное поколение 30—40-х. Лейтенант Патрахальцев даже не мог себе представить, что он откажется от поездки за тридевять земель, в далекую Испанию, где, кстати говоря, мог запросто повторить судьбу светловского «мечтателя-хохла» и сложить голову за землю в Гренаде, оставив сиротой сына и вдовой жену.
К счастью, этого не случилось. Он вернулся живым. Но сколько натерпелась его семья… Ведь официально он уехал в Москву на курсы командиров саперно-маскировочных рот. Уехал и пропал, как часто бывало в том проклятом 1937 году, когда вдруг неожиданно «исчезали» командиры. Словом, исчез и он. И кое-кто уже поторопился зачислить семью Патрахальцева в число «врагов народа». Жене предложили побыстрее убраться из военного городка. Об этом она и написала в Москву мужу, на курсы ротных командиров. Пожаловалась, что скоро они окажутся на улице.
Знала бы она, на каких курсах сейчас ее муж… Разумеется, письмо Николай не получил, но неожиданно из Москвы пришел строгий приказ – семью Патрахальцева оставить в покое и даже выделить отдельную квартиру. Что и было сделано незамедлительно в течение суток.
Однако возвратимся в апрель 1937-го. После вызова к комиссару полка и согласия ехать в Испанию дело закрутилось, его стали готовить к отъезду.
Испания стала первой войной Николая Кирилловича. Первой, но далеко не последней. Позже будет Халхин-Гол, оперативная группа Северо-Западного фронта, а иначе говоря, война с Финляндией, Великая Отечественная.
Каждая по-своему памятная, оставившая глубокие зарубки в душе, но об Испании – разговор особый.
В личном деле генерала Николая Патрахальцева есть две даты. Они находятся в его личном деле. Их не сразу найдешь, сопоставишь, задумаешься. А задуматься есть о чем.
Вот одна из них.
«Убыл в Испанию 13 мая 1937 года».
А вот другая.
«Сын – Патрахальцев Николай Николаевич, родился 13 мая 1937 года».
Что это? Возможно, это ответ на вопрос, как жило поколение Патрахальцевых, почему они победили того, кого не в силах был победить никто в мире. А они нашли в себе силы. Где теперь эта сила? Когда и как сыновья и внуки растеряли ее – исполинскую, великую силу отцов?
…Итак, 13 мая 1937 года. Исполняя свой офицерский долг, лейтенант Патрахальцев отвез жену в роддом, а сам убыл в командировку в Испанию.
В этот день родился сын-первенец, и жена назвала его Николаем в честь отца.
А отец, прибыв в Москву, явился в разведуправление, доложил. Здесь и была сформирована небольшая группа из трех человек. Потом – короткий, но жесткий инструктаж. Ни в коем случае не попадать в плен. А если это случится, даже под пытками не признаваться, что вы – советские военнослужащие. Мол, прибыли в Испанию добровольно.
Задача – обучать испанских бойцов, а также интербригадовцев, прибывших из других стран. Самим в тыл противника не ходить.
Группу Патрахальцева вскоре отправили в Севастополь. Там в порту под погрузкой стояло испанское судно. На нем и предстояло разведчикам-диверсантам добраться до пункта назначения. Однако, едва успев приехать в Севастополь, они были отозваны обратно в Москву. Причин возвращения никто не объяснял.
В разведуправлении разработали новую легенду для их отправки в Испанию. Теперь они – молодые инженеры, едут во Францию на международную промышленную выставку.
Из Франции в Испанию их переправляют французские антифашисты по своим каналам.
В Москве Патрахальцеву и его товарищам вручают советские загранпаспорта с германскими визами… И прощай, Советский Союз.
В Берлине поезд Москва – Париж стоял два часа. Выходить из вагонов немцы не разрешали, да, думаю, и в родном разведуправлении прогулки по столице Германии не одобрили бы. Но на то они и разведчики-диверсанты. Не могли они сидеть в вагоне. Они ехали воевать с фашизмом в Испанию. И поэтому должны были увидеть лица фашизма. И они его увидели. Словом, группа покинула поезд, схватили такси и покатались по улицам Берлина.
Берлин произвел на них гнетущее впечатление. Угрюмый, темный город. Улицы освещены плохо. Видимо, Гитлер, готовясь к войне, экономил на электричестве, – решили они.
Эту догадку подтвердил и ужин в вагоне после возвращения с прогулки – им подали по чашечке суррогатного кофе и тоненький, словно бумажный лист, кусочек хлеба.
На вокзале, в городе было много людей в униформе, военных. Даже зная любовь немцев к форменному обмундированию, чувствовалось засилье военных. Тогда же, впервые в жизни, Николай Патрахальцев увидел людей с нарукавными повязками со свастикой.
Вернувшись в вагон на свои места, они долго молчали. Говорить не хотелось. Николай запомнил то первое чувство встречи со столицей фашизма. От этого коричневого города веяло опасностью. Страшной опасностью.
До начала Великой Отечественной было еще четыре года. Тогда, в Берлине в 37-м, он не мог предвидеть будущего, но тревога долго не оставляла его.
…Бельгийскую и французскую границы они пересекли без приключений и вскоре прибыли в Париж. Там их встретили работники советского консульства. Во всяком случае, так они представились. Всю группу поселили в недорогую гостиницу, на следующий день отвели на промышленную ярмарку: легенда, разработанная в разведуправлении, должна быть подтверждена делами.
Еще через два дня всем троим вручили железнодорожные билеты на поезд Париж – Тулуза. Назвали номер дома на одной из улиц Тулузы. У этого дома они должны были расплатиться с таксистом, и когда тот уедет, пройти полквартала вперед, увидев маленькое кафе с приоткрытой на окне шторой, дождаться, пока их встретят и проводят.
