Резидентура расположилась в Черномеле. Георгий Лихо установил связь с Москвой и Верховным югославским штабом.
«Дней через десять, – вспоминал Георгий Леонидович, – я приступил к подготовке первых двух разведчиков-радистов. Опыта в их обучении у меня не было, поэтому все приходилось делать на ходу.
Готовность разведчика-радиста к самостоятельной работе полковник Патрахальцев определял просто: когда я докладывал о завершении подготовки, он давал радиограмму в Центр. В ней говорилось, что в обусловленный сеанс на радиосвязь выйдет ученик, которого надо проверить и дать заключение о его готовности.
Моя обязанность заключалась в выдаче радиостанции и необходимых радиоданных. Обучаемый самостоятельно разворачивал радиостанцию, вступал в связь, вел радиообмен, переговоры. Из 14 подготовленных мною разведчиков-радистов все были проверены подобным образом, и ни один из них не получил отрицательную характеристику».
Через некоторое время в резидентуре осталось всего два человека – сам Патрахальцев и радист Лихо.
Богомолов ушел на север к австрийской границе, переводчик Кульков возвратился в главную миссию.
Теперь всю работу приходилось делать вдвоем: принимать самолеты с грузом для словенских партизан, подбирать площадки для десантирования, готовить посадочные полосы для самолетов.
Случалось всякое. Как-то на площадке для сброса грузов услышали звук приближающегося самолета, зажгли костры и получили две бомбы. Немцы неоднократно пытались бомбить площадку, но вражеские самолеты удавалось отгонять огнем зенитных установок.
В ноябрские праздники 1944 года радиостанция резидентуры «Патрас» замолчала на три дня. Стало известно, что фашисты спланировали карательную операцию на территории Словении.
И действительно, 7 ноября они начали наступление на освобожденную словенскую территорию, бросив против партизан пехотную дивизию. Фашисты быстро продвигались к Черномелю, и партизаны были вынуждены уйти в горы. Вместе с ними ушли и наши разведчики.
Двое суток немецкие каратели упорно преследовали партизанские подразделения. И только умелые действия батальона, состоящего из бывших советских военнопленных, которые устроили фашистам засаду и уничтожили 250 человек, заставили немцев остановиться и отступить.
Партизаны, а вместе с ними и резидентура «Патрас» возвратилась в Черномель, радиосвязь была восстановлена, работа продолжена.
Война есть война, и задачи у резидентуры «Патрас» были самые разные. Вот как об одной из них вспоминал сам Николай Патрахальцев: «Начальник 2-го управления ГРУ “потерял” танковую армию. Немецкая танковая армия не иголка в стогу сена, но, тем не менее, это случилось.
Мне была поставлена задача найти эту армию. Видимо, руководство предполагало, что ее могли передислоцировать на мое направление – в Италию, например, или в Австрию.
Таков приказ. Надо выполнять. Осторожно провентилировали вопрос через американцев. Те ничего не знают.
Начал раскручивать своих информаторов среди югославов. Один партизан доложил, что видел, как 26 немецких грузовиков проехали в направлении Австрии. Это уже кое-что. Доложил в Центр. Но сам понимаю, а вдруг это какие-то другие грузовики.
Послал своего человека в Австрию, посмотри, мол, как дела в Вене, приглядись к немецким солдатам. По форме видно, с фронта они или тыловики, новенькие, чистенькие.
Вернулся мой человек. Да, действительно, говорят, что танковая часть прибыла с фронта. Солдаты и офицеры бродят по бардакам. По обмундированию видно – фронтовики. Потертые, поношенные…
Так-то оно так, а как проверить, правду ли докладывает информатор? Может, он и вовсе не был в Австрии? Ну, что ж, говорю, хорошо, ты принеси мне трамвайный или автобусный билет, австрийский.
Билет он не принес, а вот газету австрийскую мне подарил. Интересная газета оказалась. Я ее внимательно, до мелкой заметки изучил. А в газете той было написано, что в ближайшее время в городском парке играет военный аркестр.
Запросил Центр: хочу създить на праздник в Вену, послушать военный оркестр. Центр выезд запретил и попросил сообщить фамилию дирижера оркестра.
Проверили по картотеке информационного управления ГРУ, и оказалось… маэстро был дирижером одной из дивизий той самой пропавшей армии.
Вот такое не совсем обычное задание пришлось выполнять моей резидентуре».
Командировка Николая Патрахальцева закончилась в апреле 1945 года. Закончилась неожиданно. Он был вызван в Москву для нового назначения – помощником главного резидента в Югославии. 12 апреля новое задание утвердил заместитель начальника 1-го управления ГРУ полковник Мильштейн, и Патрахальцев был готов возвратиться обратно.
Однако в это время произошел провал нашего оперативного работника «Сульта», и на задании Патрахальцева начальник 5-го отдела генерал-майор Мельников сделал надпись: «В связи с провалом “Сульта” поезка “Патраса” в Югославию решением начальника ГРУ отменена 25.04.1945 года».
В Югославию на имя резмидента ушла телеграмма:
Сообщение Центра Канту. 26.04. 1945 г.
«Провал, возможные последствия и перспективы работы вы оцениваете в основном правильно, хотя провал явился результатом недопустимого просчета.
“Патрас” к вам не приедет».
За успешное выполнение задание командования в Югославии полковник Патрахальцев Николай Кириллович будет награжден высшей наградой страны – орденом Ленина и югославским орденом «Партизанская звезда» 1-й степени.
Командировка в Аргентину
Весной 1946 года начальник ГРУ Ф. Кузнецов установленным порядком обратился со служебной запиской к секретарю ЦК ВКП(б) Г. Маленкову: «Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной армии просит разрешить выезд в Аргентину полковнику Патрахальцеву Николаю Кирилловичу, командируемому по линии Министерства Внешней торговли на должность инспектора по транспорту Торгпредства СССР».
Секретарь ЦК дал добро. Так полковник Патрахальцев оказался в очередной своей командировке в Аргентине под «крышей» советского торгпредства.
Прошел год со времени окончания войны. Страна лежала в руинах. Теперь в цене были не солдаты, а строители. Красная армия стремительно сокращалась.
Во всех ведущих государствах мира части специального назначения попали в полосу кризиса. Советский Союз ничем не отличался от других стран. Боевые полки и батальоны, некогда гордость армии, расформировывались, сокращались.
Мир устал от войны. Мир наивно верил в светлое будущее без зловещих спецназовцев-диверсантов.
До 1950 года, когда в нашей армии появились роты специального назначения, было еще далеко, и, подчиняясь приказу, Николай Кириллович Патрахальцев убыл в Аргентину. Опыт оперативной работы к тому времени у него был достаточно богатый.
