– Этот парень с ножом что-нибудь кричал, ругался? – специально для ушей министра перебиваю рассказчика.
– Нет, – отрицательно качает головой мальчик. – Молча ткнул ножом два раза и побежал назад. Его в переулке машина ждала…
– Спасибо за честность, – протягиваю руку для прощания. И тепло пожимаю еще не окрепшую, не загрубевшую ладошку паренька, задерживая ее. – Тебя как зовут?
– Иса, – отвечает мальчик, не пытаясь высвободить руку и выжидательно глядя на меня спокойными агатовыми глазами.
– В каком ты учишься классе?
– В девятом…
– А кем хочешь стать после школы?
Мальчик слегка тушуется и впервые застенчиво опускает глаза, произнося не очень внятно:
– Офицером.
– Многие ингушские мальчишки мечтают быть похожими на Руслана Аушева, – улыбаясь, говорит один из сопровождающих силовиков. – Как мы в свое время мечтали походить на Гагарина, Титова, Быковского…
– Ты сделал хороший выбор, Иса, – еще раз пожимаю ладонь паренька. – Из тебя получится настоящий офицер, мужественный и справедливый. Спасибо тебе, сынок.
Большое спасибо. Ты очень нам помог разобраться в деталях преступления…
Мне показалось, что мальчик остался доволен своей миссией. Он знал тайну. Ее тяжесть давила душу, распирала ее, требовала выхода. Выход должен был соответствовать самой тайне… То есть простая информация перед сверстниками не могла его устроить. Он мечтал помочь следствию наказать зло. Но его никто не спрашивал, никто не хотел знать, что он видел и насколько тяжело ему жить с этой ношей в душе. И теперь ему стало легче от сознания, что он помог взрослым. Это видно по его лицу, неторопливой гордой походке человека, сделавшего важное дело.
Славный мальчишка… И какое редкое имя – Иса? Имя из Корана. Там упоминается пророк Иса. Это – Иисус Христос. Мальчик с таким именем, наверное, другим быть и не мог? Я не знаю, читал ли он Коран и, если читал, запомнил ли мудрые строки: «Если вы творите добро, то творите для себя, если творите зло – тоже для себя», – но он действовал в согласии с этой мудростью и в согласии с еще незамутненной совестью. И я больше всего желал в тот момент, чтобы никакие министры-страусы, никакие местечковые лжепророки, никакие трубадуры посткоммунистической идеологии не исковеркали эту чистую душу и не погубили, может быть, единственную светлую надежду республики на перемены к лучшему.
