– А в случае со вторым охранником, Ричи, ее действия привели к тому, что он сам позволил ей себя убить? – усомнился Фил. Он все еще выглядел очень обеспокоенно.
– Думаю, она сумела воззвать к его совести. А остальное уже не так трудно.
– То есть вы бы тоже так смогли? – с вызовом спросила Ди-Ди.
– Да, вот только я не лишена совести, – напомнила я ей. И самой себе.
– Считаете, Кристи сказала правду? – снова включился Фил. – Ваша сестра убила тех двоих охранников, а может, даже заставила третьего, Говарда, разбиться на машине, но при этом не имела связи с внешним миром? Это была чистой воды манипуляция, и все?
– Я полагаю, нам не стоит наделять мою сестру сверхспособностями. У нее и без того много выдающихся качеств.
– К чему вы клоните? – спросила Ди-Ди.
Я сделала глубокий вдох:
– Она этого не делала.
– Чего – этого? – скептически переспросила Ди-Ди. – Не убивала Донни Джонсона или ту заключенную? Не зарезала двух охранников, не командовала Убийцей с розой – или все, вместе взятое?
– Не убивала Донни Джонсона, – сказала я, и еще до того, как эти слова сорвались с моих уст, я знала, что они верны. – Базовая защита, помните? Три преступления, которые были совершены на территории Массачусетского исправительного центра, три преступления, которые, как мы с вами знаем, имеют один общий мотив – защиту. Сильный атакует слабого. У Шаны пунктик на этот счет. Она идентифицирует себя с жертвой, за которую немедленно надо вступиться. Спасти пострадавшего сегодня – значит спасти ребенка, которым Шана была много лет назад. Это касается и нападения на нее саму: та заключенная, которую сестра, защищаясь, убила, подходит под эту схему. То были первые дни заключения для Шаны, а ее соседка явно была куда сильнее и опытнее. Опять-таки схема «сильный атакует слабого».
– Вот только Донни Джонсона вряд ли можно назвать кем-то более сильным, – заметил Фил.
– Вы правы. Донни был больше похож на слабую жертву, которую Шане предстояло защитить.
– В чем же тогда дело? – спросила Ди-Ди.
Я покачала головой:
– Не знаю. Шана утверждала, что это была самозащита, якобы Донни пытался ее изнасиловать. Честно говоря, я в это не верила тогда, не верю и сейчас. Особенно если вспомнить, что она была раза в два крупнее его, да и характер имела покруче. Его все считали добрым, но замкнутым ботаником, Шана же была грубой уличной девчонкой, которая заставила Донни встретиться с ней, а затем зарезала беднягу. Ее первое трепетное убийство, так сказать. Учитывая гнусный характер преступления, присяжным понадобилось меньше суток, чтобы приговорить четырнадцатилетнюю девочку к пожизненному.
– Вы говорите о деле тридцатилетней давности, – осторожно сказал Фил. – Ваша сестра была подростком. Импульсивным, безрассудным… Может быть, мотив убийства был другим, потому что ваша сестра была другой.
– У всех есть свои скелеты в шкафу, – ответила я, – и не так-то просто от них избавиться.
– Почему она тогда не подала апелляцию? – поинтересовалась Ди-Ди.
– Потому что она Шана. Потому что она действительно страдает от диссоциального расстройства личности, она не умеет общаться с людьми, будь то адвокат, судья или присяжный заседатель. Возможно, уже тогда у нее были депрессии. Трудно сказать. Я ее в принципе тогда не знала, мне не знакома четырнадцатилетняя Шана Дэй. Если это так… то она наверняка ждала худшего. А когда ей назначили наказание, какой смысл сопротивляться?
Фил кивнул. Он выглядел взволнованным. То, что моя сорокалетняя психически нездоровая сестра была вынуждена всю жизнь провести в лечебнице, его не беспокоило. А вот осознавать, что когда-то она была молодой девушкой с нелегким прошлым… это куда сложнее. Хотя так и должно быть.
– А что насчет ее адвоката? – спросила Уоррен. – Должен же он был вступиться за свою малолетнюю клиентку?
– Это был лучший государственный адвокат, которого только можно было найти, – заверила я ее.
Ди-Ди возвела глаза к небу:
– Кстати, Чарли Сгарци утверждает, что обнаружил любовные послания от Шаны, которые предназначались его кузену, но я, если честно, в это не верю. Шана ведь ненавидит слабаков. Вряд ли он ее привлек бы.
– Чарли вам их показывал?
– Нет. Он говорит, что нашел их после смерти дяди.
– Думаете, он все это придумал? Чтобы подороже продать свою книгу?
Я пожала плечами:
– Может, и правда есть какие-то письма, просто он их неправильно понял. Может быть, в них какой-то шифр или они вообще предназначались не для Донни. Он должен был их кому-то передать или… – Я на секунду задумалась. – Донни ведь был заумным книжным червем, верно? Возможно, он просто помогал Шане писать их. Она-то уж точно не была примерной ученицей. В то время ее почерк и орфография откровенно страдали… Скажем так, ее почерк не отражал данного природой ума.
Ди-Ди продолжала хмуро на меня смотреть.
– Думаете, Шана все спланировала? – внезапно спросила она. – Я имею в виду все это. – Указательный палец описал в воздухе воронку. – Вы ведь слышали, что сказала Кристи. Шана гниет в тюрьме, даже не надеясь увидеть дневной свет. Она умная, ей скучно, плюс у нее есть куча свободного времени. Почему бы не организовать сложную серию убийств и не выставить себя в благоприятном свете? Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как она прикончила этого Фрэнки или как его там. Теперь она могла взяться за Убийцу с розой. Свежий кусок мяса, как вы выразились.
Я покачала головой:
– Вы еще утром говорили, что сестра и Убийца с розой как-то связаны. Но дело не в Гарри Дэе – все дело в Донни Джонсоне. Что-то произошло тридцать лет назад, и Убийца с розой определенно не хочет, чтобы Чарли Сгарци до этого докопался.
– Значит, нужно еще раз съездить к Чарли, – сказала Уоррен, посмотрев на Фила.
– Нет, – возразила я, заработав тем самым неодобрительный взгляд с ее стороны. – Он еще не разгадал эту тайну, в том-то и дело. А нам нужно найти того, кто разгадал. Возможно, я смогу вам с этим помочь. Приемная мать Шаны. Они жили по соседству с Джонсонами. Возможно, она еще что-то помнит о мальчонке. А у меня как раз есть ее адрес и номер телефона.
* * *
Бренда Дэвис до сих пор меня помнила. Мы виделись с ней всего однажды: когда я только начала заниматься изучением психического состояния моей сестры, мне нужно было поговорить с Брендой как с одним из ключевых персонажей в жизни моей пациентки. В тот раз мы беседовали только о Шане, но она нисколько не удивилась ни моему звонку, ни тому, что у меня есть свежие вопросы касательно Донни Джонсона. Миссис Дэвис сказала, что абсолютно свободна, и мы могли в любое время к ней приехать.
Мы направились в Южный Бостон. За рулем был Фил, и по пути я попросила его остановиться, чтобы купить свежей выпечки в одном из итальянских магазинов. Это меньшее из того, что я могла сделать, все-таки мы собирались вторгнуться в жизнь пожилой женщины и напомнить ей о вещах, о которых она, скорее всего, на протяжении тридцати лет пыталась забыть.
