– Играете дальше? – спросила у мужчин Лейла.
– Да, – кивнул Цезарь.
– Отлично, – сказала она. – Ваше слово, Рудольф.
– Играю, – сдавленно проговорил Давид.
– Ставки? – спросила Лейла.
– Сорок, – хрипло усмехнулся Цезарь, не спуская глаз с человека, сидевшего напротив него.
Носорогу не быть победителем, решил Давид.
– Принимаю, – чувствуя, как ладони его потеют, кивнул он.
Лицо Цезаря нервно дернулось.
– Нет смысла тянуть, – проговорил гигант, зажав в сведенных челюстях почти что перекушенную сигару. – Остаток – в банк.
И тут он в упор посмотрел на Давида. Спокойное безумие застыло на его одутловатой пунцовой физиономии. И Давид понял: Цезарь Маурос блефует, в надежде, что его противник устрашится суммы – целого состояния! – что поставлена на кон.
– Принимаю, – ответил Давид.
Широкая ладонь Цезаря ослабла – и на стол упали пять карт: пиковые десятка, валет, король, туз и… дама. Копия Лейлы в парике восемнадцатого века, с черной розой в руке. Она была той самой картой, от которой отказался Давид. И эта же карта позволила набрать Цезарю Мауросу флеш-рояль, побить которую едва ли представлялось возможным!
Карты сами выпали из рук Давида.
– Как все просто, Рудольф, – проговорила Лейла. – Вот ты и проиграл.
– С вас, господин Валери, сто сорок тысяч, – оживая, произнес Цезарь Маурос. – Когда вы собираетесь расплатиться со мной?
– Я хочу отыграться. Сейчас.
Цезарь опустил перекушенную и уже потухшую сигару в пепельницу.
– Пожалуйста, не возражаю. Но вначале заплатите мне долг, покажите деньги, которыми вы располагаете, и тогда, возможно, я приму ваше предложение, хоть мы и не оговаривали его вначале. Вы можете это сделать?
Давид посмотрел в безбровое лицо носорога и ответил:
– Нет. Сейчас – нет.
Цезарь улыбнулся:
– Что ж, значит, игра не состоится. А жаль. Не расстраивайтесь, господин Валери. Кому-то везет в картах, кому-то в любви. Впрочем, на любовь такой женщины, как Лейла, я променял бы любое другое везение!.. Тем не менее, когда я получу свои деньги?
– Отвечай на вопрос, Рудольф, и пойдем, – закрывая лицо ладонями, отнимая их, проговорила Лейла. – Я устала и хочу поскорее добраться до дома.
Давид медлил – он все еще смотрел на даму пик. Это был самый дурной изо всех его самых дурных снов!
– Через месяц, господин Маурос.
– Через неделю, – поправил его противник.
– Дай ему хотя бы две недели, Цезарь, – сказала Лейла. – Ради меня.
Лысый толстяк-гигант снисходительно кивнул:
– Хорошо, пусть будут две недели. Но ни днем больше, господин Валери. И не вздумайте со мной шутить: к примеру, удрать в Африку. За вами присмотрят. Мой адрес вам назовет Лейла. До скорой встречи, господин Валери, – улыбнулся всей физиономией Цезарь, доставая из коробки новую сигару и всем своим видом давая понять, что соперник может убираться восвояси. – Рад был познакомиться с вами, ведь вы сделали меня чуть-чуть богаче!
Прохладный ночной воздух, напоенный дыханием океана, быстро отрезвил Давида.
– А что, если я не отдам ему этих денег? – на улице спросил он.
Лейла усмехнулась:
– Есть только один человек, способный на роскошь не отдавать Цезарю Мауросу долги – это Нарцисс. Они друг друга стоят. Но не ты, мой милый игрок! Если ты не вернешь ему долг, Цезарь прикажет убить тебя. Даже я не смогу ничем помочь. Забыла тебе сказать, Цезарь Маурос – один из самых опасных людей на Атлантическом побережье. Его люди, настоящие палачи, повсюду. Должников Цезаря находят на океаническом дне.
– Но почему ты не сказала мне об этом раньше?
– Я всячески пыталась отговорить тебя! – возмутилась Лейла.
– Что же мне теперь делать? – выдохнул он. – Ты же не можешь так меня бросить?!
Придерживая платье, Лейла уже садилась в свой экипаж.
– Думай сам, – устраиваясь на сиденье, сказала она. – Ты ведь у нас отчаянный картежник, не я. – И следом, выдержав паузу, улыбнулась ему. – Ну, хорошо, приезжай завтра в девять вечера в Жеррадон. Я постараюсь помочь тебе.
– Ты дашь мне денег? – спросил он.
– Нет уж, дорогой! – рассмеялась Лейла. – Я подыщу тебе работу.
Давид подошел к экипажу, ухватился за дверцу:
– Но разве можно заработать такие деньги за две недели?!
– Я дам тебе шанс, – ответила она. – Остальное будет зависеть от тебя самого. – И, более не глядя на него, бросила вознице. – Домой, Ясон!
Она уехала, а Давид не двигался с места. Он летел в пропасть! Час назад он занимался с этой женщиной любовью в отдельном номере, и вот он – заложник.
Неужели бежать?!
Давид ступил на тротуар и едва не попал под колеса пролетки. Лошадь захрапела у самого его уха, хлестко ударила брань извозчика.
Но все это очень скоро укатилось вперед…
Точно во сне он шел к спасительному приюту – дому Огастиона Баратрана. И скоро уже стал узнавать улицы.
Вот и знакомый бульвар…
И только у самого парадного Давид очнулся – это был не дом старика и даже не бульвар Семи экипажей! Но откуда он так хорошо знал этот особняк? Словно много лет жил в нем! Почему в беспамятстве шел именно сюда?
Давид перешел на другую сторону улицы, чтобы как можно лучше рассмотреть особняк. Три этажа, мансарда. Портик над парадным украшала голова хищного зверя, похоже, леопарда. Голова была обращена свирепым оскалом и застывшими в камне глазами к ночной улице. Поняв, что ошибся, что бредит от отчаяния, Давид разжал кулак.
На его ладони лежала смятая карта…
6
Прифрантившись, в девять вечера следующего дня Давид сидел на диване в одной из гостиных Жеррадона и ждал у моря погоды. И это ожидание выводило его из себя…
Распахнулись двери и вошла Лейла – неузнаваемо чужая, в длинном черном платье с воротником под самое горло. Отразившись маленьким вихрем в блестящем паркете, она остановилась перед Давидом.
– Сейчас сюда придет герцогиня, – сказала она, когда он поднялся ей навстречу. – Кажется, я отыскала выход из твоего безвыходного положения. Единственный, – она сделала ударение на этом слове, – если, конечно, ты не собираешься заниматься разбоем на большой дороге.
– Что же я должен делать? – спросил он.
– Ты не догадываешься? – усмехнулась Лейла. – Ты станешь любовником Равенны Руоль! Я сказала ей, что такого великолепного жеребца, как Рудольфа Валери, безработного актера, пробавляющегося в Пальма-Аме ремеслом Казановы, ей не найти никогда. И, прошу тебя, не смотри на меня так, словно хочешь ударить меня. Или… убить? – предположила она с усмешкой. – Однажды, если мне не изменяет память, ты уже собирался сделать это?
