Это было волнующей забавой!
Но когда средь бела дня он уложил бешеного пса, угрожавшего двум до смерти напуганным дамам и всей улице, – уложил тем самым невидимым, острым как бритва, клинком, – ему пришлось ретироваться. Его даже забыли поблагодарить! В глазах затихшей толпы, смотревшей на него, было непонимание и страх. Его разглядывали, точно демона, нежданно-негаданно спустившегося на землю. Сегодня он заступился за них, а завтра? Не посеет ли он смерть среди тех, кто будет неугоден ему?
Давид знал: на той улочке в северном районе Пальма-Амы еще долго будут говорить о нем – безымянном прохожем! А ведь они были правы – им стоило его опасаться. Трепетать перед ним! Случай позволил ему показать лишь жалкую толику того, что он умел, на что был способен. Иначе бы эти люди бежали от него так, как бежал от грома и молний, разверзших небеса, первобытный человек. Бежали бы как от наказания, проклятия, подгоняемые вечным страхом перед силами могущественными и необъяснимыми.
Дракон, заточенный в черный агат, уже давно переселился в сердце Давида. Даже сам хозяин еще не ведал в полной мере его силы и мощи, но знал – Огненный Дракон, какого не было доныне, живет в нем!
«Нужно быть уверенным на все сто, что ты бог, – однажды пошутил Огастион Баратран. – Только так ты сможешь достать до небес. К счастью ли, нет, у меня никогда не было такой уверенности. – И уже отбросив иронию, старик с гордостью добавил. – Но мой Учитель точно знал, кто он!»
Может быть, это и есть разгадка? И чтобы добиться всего, ему необходимо лишь точно ответить на вопрос, заданный Грэгом Гризо?
Кто ты есть на белом свете.
На балконе гостиничного номера Давид пил кофе с коньяком, курил папиросы и смотрел на море. Краски сгущались, горизонт медленно окрашивался алым сиянием вечера.
«Кто ты, Давид Гедеон, кто? – вопросительно шептал ему на ухо чей-то знакомый голос. – Ответь – и победишь. Только ответь!..»
Он – странник, пилигрим, который идет своей дорогой. Впрочем, как и любой другой человек. Но дорога эта не похожа ни на один путь, когда-либо выбранный живущим на земле!
Это Давид знал наверняка.
3
Через неделю, когда Давида лихорадило от нетерпения и он выкуривал одну папиросу за другой, в дверь его номера постучали.
– Войдите, – с кровати, лежа в одежде, сказал он.
Дверь открылась, и на пороге он увидел капитана Гризо, одетого в штатское, в легком светлом костюме, в великолепной широкополой шляпе. В одной руке капитан держал новенький чемодан, в другой – чехол для складной винтовки.
– Доброе утро, Гедеон, – сказал Гризо, перешагивая порог. Взглянув на занявшую угол комода птицу, с усмешкой бросил: – Здравствуй, ворон.
Капитан поставил чемодан в центре комнаты, приложил к нему чехол с ружьем. Подошел к столу и, наполнив из початой бутылки пустой бокал красным вином, выпил его залпом.
– «Капитан Грокк» уходит через два часа. Это отличное быстроходное судно. Его хозяин – мой приятель. Он ждет нас. Собирайтесь, Гедеон. На четвертые сутки, с зарей, мы будем в Цесареополе.
Спустя еще три дня, на рассвете, в розовой дымке они увидели светлые очертания древнего восточного города, с восходом солнца обреченного стать ослепительно белым…
Когда дворцы, минареты, храмы уже зажглись в первых лучах солнца, «Капитан Грокк» причаливал в шумном утреннем порту.
– Вы попали в страну мошенников и дикарей, – предупредил их капитан судна, настоящий морской волк. – Он широко улыбнулся, показав крепкие, как у животного, зубы. – Удачной охоты, господа!
…Они ехали в повозке через длинный бесконечный город, усыпанный белыми домами, минаретами, рынками, от шума и гама которых можно было оглохнуть.
– Подумать только, цирк «Алладин»! – неожиданно вырвалось у капитана Гризо, зорко глядевшего по сторонам.
– Что вы сказали, Грэг? – встрепенулся Давид, на плече которого, на переброшенной сверху куртке, неровно сидел черный ворон.
– Говорю: цирк «Алладин» к вашим услугам, – кивнул в сторону обветшавшего здания с круглой крышей морской офицер. – Представляете, какие тут можно увидеть фокусы? Наверняка, как и сотни лет назад тут глотают огонь, истязают животных, и грудастые барышни танцуют с накаченными опиумом змеями! Будет время – заглянем, Гедеон?
Вытянув шею, Давид еще долго смотрел на окна старинного здания, пока оно не исчезло за поворотом узкой и кривой улицы.
– Пожалуй, – не сразу ответил он.
«Цирк “Алладин”!» – повторял про себя Давид. Полвека назад в этом городе дед Леи Вио увидел афишу, где никому неизвестный «белый маг», как сам назвал себя Рам Каши Ятри, предлагал увидеть представление «Дорогу в небо». А затем вошел в этот цирк и тем самым раз и навсегда изменил свою жизнь! Пройди Кай Балтазар по другой улочке, рассуждал Давид, судьбы скольких людей сложились бы иначе! Наверняка, стала бы примерной женой и матерью Лея Вио. И только иногда родные и близкие могли бы уловить в ее прекрасных глазах великую тоску – о чудесной песне, пропетой где-то, в другом мире. И Карла Пуливера не сбил бы грузовик, за рулем которого сидел наемный убийца. Не умер бы от пули в госпитале Гроссбада юный лейтенант – кузен Грэга Гризо. Не пронзила бы стилетом молодая индуска сердце Огастиона Баратрана. И сам Кай Балтазар, великий авантюрист, не погиб бы однажды страшной смертью, которая таит в себе столько загадок…
А как же Огненный Дракон? С кончиной Великого Брахмана он вырвался бы наружу, горящей стрелой пронзил небо и канул навсегда?.. Нет, провидение – великая штука! – говорил самому себе Давид. И все случилось так, как должно было случиться!
Вскоре их затянул в себя водоворот узких путаных улочек, закружил и вынес на улицу Скакуна из Джиррля. Еще через пять минут спутники вышли к тому самому дому, который искали.
На двенадцатый день обыденного существования в маленькой гостинице «Аль-Сахиб» Давиду и его спутнику стало казаться, что время остановилось. И немалой причиной тому была затрапезная чайхана – прямо напротив, где в тени изо дня в день сидели одни и те же старики, курившие гашиш из длинных трубок, и куда редко заходили новые люди. И все же что-то происходило. Компаньоны уловили это движение, и теперь только убеждались в своей догадке. Все дело было в мальчишке, ходившем в грязном халате и такой же чалме. Он прислуживал в лавке медника Аль-Кабира, что соседствовала с чайханой. В один и тот же час, набрав лепешек, мальчуган садился на осла и пропадал. Возвращался он лишь затемно.
Грэг и Давид сошлись на одном: похоже, им по пути с этим заморышем.
Сумерки сгущались над старой обветшавшей виллой в мавританском стиле, стоявшей милях в шести от города, недалеко от дороги, среди густо заросшего терновником парка.
Из этого зеленого массива, давно забывшего руку садовника, через каменную арку выехал на осле мальчик. Он отбивал пятками серому приятелю бока, поторапливая его в город. Проехав с полмили, мальчик рывком натянул поводья. Из придорожных зарослей к нему выходил подтянутый человек в белой арабской феске и таком же белом, подпоясанном халате. Пол-лица незнакомца скрывала повязка. В руках он держал ружье. Дуло смотрело прямо на мальчугана – сразу в оба его, вытаращенных от страха, глаза.
