– И кто же? – шагнул за стариком Давид. – Ведь Ривалли не оставили потомства?
Бальбин Раорт повернулся разом, интригующе сощурил глаза:
– Может быть, вы, господин Гедеон, станете новым хозяином Кербера?
– Я?! – оцепенел Давид. А ведь он был уверен, что Бальбин Раорт забыл его фамилию – недолгим было знакомство! – Он мне не нужен, ваш ворон, и никогда не был нужен! Я всегда ненавидел его!
– Так, может быть, вы нужны ему? И нужны были всегда?
Физиономия старика, полная лукавства, точно смазалась. В глазах Давида вдруг потемнело, он не мог сделать шагу, боясь упасть. Он ничего не видел перед собой и только услышал через затягивающую слух пелену, как заботливый женский голос спросил, не худо ли ему. Но Давид ответил, что все в порядке. А когда открыл глаза, старика рядом не было.
2
Откинувшись на спинку обитого кожей сиденья, Давид слушал частое сердцебиение поезда. Он потягивал крепкий кофе с коньяком и следил за улетавшим назад пейзажем – ровными осенними полями, перелесками, милыми деревушками и сонными стадами коров.
Завтра он будет в Галикарнассе, начисто смоет проклятую пыль странствий и начнет жить заново!
Ночью была станция. Давид проснулся в то самое мгновение, когда поезд, заскрежетав, остановился. Приподнявшись на локте, Давид увидел бедное привокзальное здание, перрон и пустые скамьи. Тусклые фонари даже не пытались спорить с ночным сумраком – призрачным, мглистым, тяжелым. В глубине шли два ряда деревьев, открывался краешек тонувшей в темени улицы.
Круглые часы на здании вокзала показывали полночь.
Давид услышал далекий гудок – другой поезд двигался им навстречу. Через минуту мимо его окна прополз громоздкий могучий паровоз, волоча за собой клочки белого пара. За паровозом потянулись вагоны, окна которых почти все были темны. Давид опять лег, натянув одеяло до подбородка. Закрыв глаза, услышал, как встречный поезд, глухо лязгнув замками, замер.
Сон исчез. Давид отвернулся к стене. Сна не было вовсе. Поворачиваясь в очередной раз на бок, Давид увидел в зеркальной двери своего купе свет, которого раньше не было. Назойливый, яркий свет. Приподнявшись, Давид выглянул в окно.
Салон купе в вагоне напротив был освещен.
Более того, сидя на диванах друг против друга, там бодрствовали люди – мужчина и женщина. Первый – по всему долговязый, в высоком цилиндре, с серьезной вытянутой физиономией и пикообразными горизонтальными усами, читал газету, забросив одну ногу на другую. Его спутница, в темном дорожном костюме, держала вытянутые руки на трости. Ее пальцы поверх перчаток были увиты мутно блестевшими перстнями. Газовая вуалетка прозрачным черным облаком окутывала и ее строгий берет, и половину лица. Но даже газ не мог скрыть хищного профиля женщины!
Сомнений не было: в десяти футах от Давида сидели его старые знакомцы – г-жа Элизабет и ее усатый прислужник Себастьян!
Вагон напротив окна Давида качнулся. Освещенное купе с двумя пассажирами тихонько поплыло назад. Но следующее купе также оказалось достойным внимания: при освещении чуть более слабом там покойно сидели двое коренастых, похожих друг на друга и платьем, и лицом мужчин. Оба в котелках и при тонких усиках-стрелочках. Нечего было и думать, все четверо ехали одной компанией. Обе пары восседали при полном параде, точно по первому сигналу своего вожака должны были встать и покинуть состав!
Не успел Давид опомниться, как за его окном мелькали уже другие вагоны, свет в которых был потушен, а затем, едва возникнув, пропал и последний; и спустя несколько мгновений остался только тихий стук колес уходящего в ночь состава, а затем исчез и он. Осталась тишина и край городишка без названия. То же здание вокзала, перрон, скамьи, тусклые фонари…
Давид тупо смотрел на улицу, и только когда его состав, дрогнув, ожил, очнулся и сам. Было ли то, что он видел, на самом деле? Или край, за которым человек теряет рассудок, уже не так далек от него?
Заснуть он больше не смог. Собрав чемодан, Давид выглянул в коридор. В конце вагона молодой стюард курил у открытого окна. Давид привлек кашлем его внимание и поманил пальцем. Стюард отправил окурок в ночь, закрыл окно и поспешил на зов.
– Что угодно господину? – услужливо спросил он.
– Эта станция, где мы были полчаса назад, как она называлась?
– Бервиль. – Опережая любопытство пассажира, услужливый стюард поморщился. – Так, заштатный городишко.
– А поезд, что стоял напротив, куда он шел?
Стюард снисходительно улыбнулся:
– Этого я не могу знать, сударь.
Пассажир требовал от него слишком многого!
– Когда же следующая станция?
Молодой человек вскинул луковицу дешевых карманных часов на цепочке, щелкнул крышкой.
– Через полтора часа. Грэнвиль. Еще одна заштатная дыра. – Он услужливо улыбнулся. – Вы сами, кажется, едете в Галикарнасс, сударь?
– Уже нет, – ответил Давид и направился в свое купе.
Он вышел в Грэнвиле, дождался проходящего поезда и вернулся назад. Оказавшись на перроне Бервиля, ежась от предутренней прохлады, Давид быстро зашагал в сторону кассы. На то, чтобы разбудить старого служку, долго прочищавшего нос грязным платком, а следом тем же платком и глаза, Давиду потребовалось минут пять. Путешественника интересовало, что за поезд останавливался тут ровно в полночь – останавливался на пару минут, не более. Ответ оказался расплывчатый: возможно, тот поезд шел из Ларры в Вербен? А то из Гонгема в Сан-Торин? «Кто ж его знает, сударь!» – добавил служка, махнув грязным платком на любопытного мужчину.
Давиду пришлось купить еще один билет – в противоположную первоначальному маршруту сторону…
В ближайшие сутки Давид расспрашивал носильщиков Ларры и Вербена, Гонгема и Сан-Торина, других станций о четырех путешественниках, но никто из них не ответил ничего толкового. Кроме путевого обходчика. Он видел женщину с хищным лицом, рыжеусого господина и двух невзрачных господ с ними. Все четверо стояли у открытых окон своих купе, когда сам обходчик осматривал колеса их поезда. Дама улыбнулась ему, но от ее взгляда служащему железной дороги стало не по себе. «Только ваша четверка была не на тех поездах, о которых вы спрашивали, сударь, – заметил он. – Этот направлялся совершенно в другую сторону – на юг страны». Обходчик объяснил, что хорошо знает тот маршрут, потому что на нем работает кочегаром его племянник.
Поезд, на котором ехала четверка путешественников, должен был миновать много городов! Но Давид совсем не удивился, когда узнал, что последним пунктом на дорожной карте у этого маршрута значится Пальма-Ама.
3
Вечером следующего дня Давид ступил на перрон того города, из которого бежал восемь лет назад.
Странная четверка запомнилась всем носильщикам, работавшим в ту смену. Высокий человек в цилиндре и длинных усах, отливавших медью, успел перебраниться с половиной вокзала и даже с его начальником, пока из состава выгружали огромные контейнеры с отверстиями для воздуха, в каких обычно перевозят животных. Одни носильщики утверждали, что слышали, как из контейнеров доносилось блеяние, другие – собачий лай, третьи – и то и другое. Некоторые даже уверяли Давида, что за досками кто-то низко рычал – да так, словно там были настоящие львы!
