– Провожу вас к экипажу, – заявил Тревор, не обращая внимания на явное недовольство гостьи. – Меня ждут важные дела.
Подсадив мадам Бодерье под локоток, он решительно зашагал в конюшню, чтобы сесть на любимого коня и уехать как можно дальше от лесной избушки – в противоположном направлении. К черту их обоих.
Дурное настроение Тревор сохранил до вечера и даже за обедом сидел чернее тучи, игнорируя упорные попытки Кэмерона затеять обычную шутливую перепалку. Замечал только Селину, однако это внимание даже ему самому казалось враждебно-холодным.
Селина явно нервничала и старалась не придавать агрессии особого значения. Под глазами у нее залегли тени.
– Устали, Селина? – спросил Тревор прямо.
Она посмотрела равнодушно.
– Вечер выдался странно холодным. Честно говоря, мечтаю об одном: уйти к себе и устроиться у камина с книгой в руках.
Чтобы избавиться от него?
Селина отвела взгляд.
Кэмерон что-то спросил, но ответить Тревор не потрудился.
– Что ж, Трев, – наконец не выдержал кузен после очередной неудачной попытки завязать разговор. – В апатии хорошо то, что можно не лезть из кожи вон, изображая искренность.
Тревор слегка приподнял уголок рта и тихо хмыкнул.
Кэмерон пришел в восторг.
– Итак, концу вечера все-таки удалось добиться от брюзги ответа.
Джастин сидел непривычно тихо, однако, как всегда, ничего не упускал из виду. Сейчас наблюдательность отца невыносимо раздражала: он походил на сторожевого пса, который даже спит, оставив один глаз открытым.
– Как поживает мадам Бодерье? – не унимался Кэмерон. – Имеет ли она отношение к твоему дурному настроению?
Селина залилась краской.
– Не задавай глупых вопросов, – отрезал Тревор и с ядовитой ухмылкой продолжил: – А то ведь могу и ответить. Не хотим же мы с тобой смутить присутствующих дам нескромным разговором, не так ли, кузен?
– О, не бойся, поведай. – Кэмерон наполнил бокал. – Ты же знаешь старинную поговорку: «Если не можешь ни о ком сказать доброго слова, то с тобой приятно проводить время».
Фелиция захихикала, и даже Селина слегка улыбнулась, однако тут же встала.
– На этом прошу меня простить. Очень устала и хотела бы прилечь.
Мужчины немедленно поднялись, а Кэмерон на прощание заметил:
– Надеюсь, к утру почувствуете себя лучше и нам все-таки удастся совершить не состоявшееся сегодня путешествие.
Странно, но перспектива завтрашней верховой прогулки подняла настроение даже больше, чем известие о том, что сегодня никто никуда не ездил. Вскоре Тревор тоже отправился к себе.
Проворочавшись в постели несколько томительных часов, он наконец уснул, и во сне, в наполненных яркими красками фантазиях, к нему пришла Селина.
Руки ее призывно простирались навстречу, глаза цвета морской волны сияли любовью. Она нежно обнимала, прижималась губами к его губам, шептала ласковые слова, которые он никак не мог разобрать. Целовала страстно, спускаясь все ниже, пока, наконец, не остановилась на мужественной плоти, готовая принять его.
Он вздрогнул и проснулся в холодном поту, жаждая облегчения. Почему он отказал Жизель в ее просьбе встретиться в конюшне? Несколько минут на копне душистого сена освободили бы от невыносимого напряжения. И все-таки мысль привлекала примерно так же, как привлекает перспектива принять ледяную ванну. Что же случилось с ним после встречи с Селиной?
В смятении Тревор отбросил одеяло, встал с постели и заметался по комнате, как мечется в клетке лев. Третью ночь подряд его будил один и тот же сон. Мысль о Селине преследовала, не отступая ни на минуту.
Он накинул халат, налил бренди и со стаканом в руке остановился напротив гардеробной. Долго стоял в глубокой задумчивости, а потом осторожно открыл дверь, нажал на секретную резную панель над камином, и стена, разделяющая две гардеробные, послушно и бесшумно отъехала в сторону. Два шага – и он оказался в спальне Селины. Сел в глубокое кресло возле камина и погрузился в созерцание. Она уснула поверх одеяла, в одной тонкой сорочке. Становилось прохладно, и по тому, как Селина поджимала ноги и прятала руки, пытаясь согреться, было ясно, что сон долго не продлится.
Селина проснулась от холода – особенно замерзли ноги, – услышала потрескиванье огня и удивилась: сколько же она спала, если дрова все еще ярко горят? Медленно сползла с кровати и, сонно потирая глаза, босиком прошлепала к камину. Тревор невозмутимо сидел в кресле и с видимым удовольствием потягивал бренди. Заметив его, Селина едва не упала.
– Боже милостивый! Не иначе как сам дьявол во плоти!
Она бросилась к двери и увидела, что ключ по-прежнему торчит в замке. Подбежала к французскому окну: задвижка на месте. Вернулась к креслу, встала напротив непрошеного гостя и с подозрением прищурилась.
– Как вы сюда попали?
Тревор запрокинул голову, взглянул из-под полуопущенных век и расплылся в ленивой, сладострастной улыбке.
– Дорогая, с распущенными волосами и в этой воинственной позе вы очень похожи на дикую каджунскую женщину.
Несмотря на изумление, Селина с трудом сдержала улыбку. Да, этот человек умел удивить.
– Откуда вы знаете, как выглядят дикие каджунские женщины? – строго спросила она, но тут же смущенно покраснела. – Впрочем, неважно.
– А когда стоите перед камином, то сквозь тонкую ткань сорочки все просвечивает.
Селина опустила глаза и действительно ясно увидела собственные ноги – широко расставленные. Она покраснела еще гуще и поспешно отошла в сторону.
Тревор торжественно поднял стакан, словно собирался произнести тост.
– Какого черта вам здесь нужно? – сердито спросила она и тут же пожалела.
– Не что, а кто. Вы. Точнее, ты, – произнес он и улыбнулся.
В игривом настроении он выглядел и держался неотразимо. Селина невольно улыбнулась в ответ.
– Никогда не сдаетесь, правда?
– Иди ко мне, малышка: угощу бренди, – призывно похлопал Тревор по коленке.
Теплые воспоминания прошлой ночи еще жили в сердце. Ах, до чего же хотелось прижаться к нему, вновь ощутить ласковое тепло!
– Не говорите ерунду: двоим в этом кресле никак не поместиться. – И все-таки вдруг захотелось, чтобы было иначе: так приятно хотя бы недолго побыть рядом. Оставаться наедине с этим человеком опасно, но что же делать, если желание диктует свои условия?
Тревор не стал дожидаться согласия, а просто схватил ее за руку и усадил к себе на колени.
– Вот о чем я говорил, малышка. – Он поставил стакан на стол, обнял ее и прижал к груди.
Волнующий аромат, живое тепло. Сильные ласковые руки. Мысли спутались, подчинившись иной, непреодолимой силе. Опасно. Очень опасно. Селина попыталась освободиться и встать, однако кольцо из его рук сомкнулось еще крепче.
