– Говори что хочешь, но мадам Шарманте истинный гений.
Точно такие же бусины, нанизанные на небольшие гребни, украшали собранные на затылке мягкие локоны, создавая эффект сияющего нимба.
Мари тронула госпожу за локоть.
– Приглашу мистера Андруза, чтобы проводил вас к гостям. – Она открыла дверь и едва не столкнулась с модисткой.
Увидев Селину, та восторженно замерла, а потом вихрем ворвалась в комнату. Молитвенно сложила руки и начала осматривать свое произведение дюйм за дюймом, как будто увидела впервые. Морщины на лице разгладились, губы задрожали, глаза увлажнились.
– Результат превзошел самые смелые ожидания! Да, я создала шедевр. Микеланджело портновского искусства!
Мари промолчала, ограничившись хмурым взглядом.
В комнату вошел Джастин и тоже остановился в изумлении. Долго молчал, а потом лаконично оценил:
– Бесподобно!
Снизу долетали сказочные звуки Венского вальса. Хозяин церемонно поклонился.
– Позвольте проводить вас на бал, Селина. Надеюсь, праздник окажется достойным виновницы торжества.
Селина покружилась, чтобы показать платье во всей красе, взяла благодетеля по руку и вместе с ним отправилась вниз, в бальный зал.
У входа Джастин остановился и подождал торжественного оглашения. Селине показалось, что музыка зазвучала громче, но уже в следующее мгновение она поняла, что на самом деле оркестр прервал исполнение и все присутствующие замолчали, а оглушил ее шум в ушах.
Тревор стоял в первом ряду. Он не улыбнулся, а лишь плотнее сжал губы и тут же отвернулся. На что-то сердится? Селина постаралась скрыть шок.
Оркестр снова заиграл. Селина вошла в зал и тут же попала в толпу гостей. Каждый спешил поприветствовать и поздравить ее. Кэмерон пригласил на первый танец. Когда они проплыли мимо Тревора, тот отвел взгляд и сделал вид, что не заметил.
Почему? Потому что она танцует с кузеном? Потому что не успела предупредить, что поговорила с Кэмероном и выяснила отношения? Надо будет немедленно рассказать, что Кэмерон не претендует на особое внимание. И все же настроение безнадежно испорчено.
К Тревору подошла мадам Бодерье. Он улыбнулся, и веселая вдовушка тут же по-хозяйски взяла его под руку. Ужасная женщина!
Может быть, это из-за нее он ведет себя так странно? Но зачем? Чтобы защитить Селину, как на прошлом балу? Нет, не может быть. Они с Тревором все обсудили, и теперь он знает, что ей не нужна защита от нападок агрессивной соперницы.
Непонятно: в чем же дело?
Вдова что-то интимно зашептала на ухо кавалеру и при этом заметно коснулась губами щеки. Тревор засмеялся. Неуловимый, холодный, он решительно отказывался замечать Селину. Сегодня, в ее праздник!
В сердце закралось ледяное ощущение предательства. Отчаянно разочарованная, Селина поняла, что не сможет сделать ни шагу, не поговорив с обидчиком по душам.
– Кэмерон, будьте добры. Можно мне немного отдохнуть и освежиться?
– Думал, вы готовы танцевать без передышки, дорогая. Ах, а вот и кузен со своей… с нашей милой соседкой. – Кэмерон многозначительно хмыкнул и шагнул навстречу, иронично процедив сквозь зубы: – И что только он в ней нашел? Всем известно, что ветреная особа не только катастрофически непостоянна, но и угрожающе неразборчива.
Селина со смехом сжала руку.
– А вы умеете быть злым.
Ее встретили черные как грех, до боли мрачные глаза. И все же, пусть и с трудом, ей удалось сохранить видимость спокойствия и даже подобие улыбки.
Что же все-таки случилось с Тревором? Неужели он думает, что она до сих пор не поговорила с Кэмероном и оттого сердится?
Кэмерон тем временем любезно приложился к руке вдовы.
– Мадам Бодерье, сегодня вы невероятно хороши. – Он посмотрел на кузена и многозначительно вскинул бровь. – Будь добр, позаботься о миссис Керкленд, пока я схожу за напитками.
За Тревора ответила спутница, причем в приторно-сладком голосе Селина услышала нотку сарказма, недоступную пониманию мужчин.
– Конечно, Кэмерон. Непременно сделаем все возможное, чтобы она благополучно тебя дождалась. Правда, дорогой? – Вопрос адресовался Тревору и сопровождался подчеркнуто интимным жестом: Жизель положила на рукав вторую ладонь и еще откровеннее к нему прильнула.
Селина окончательно расстроилась: нет ничего хуже, чем чувствовать себя третьим лишним. Она постаралась успокоиться, изобразила хорошее настроение и только после этого произнесла:
– Благодарю, мадам Бодерье. И что бы я только делала без вашего щедрого участия! Счастлива видеть вас на балу. Если бы вы отказались приехать, Тревор умер бы от скуки.
Она обвела взглядом зал и снова обратилась к гостье.
– Осмелюсь заметить, что здесь больше нет никого, кто разделил бы с вами социальное положение. – Селина не без труда сдержала таившуюся в уголках губ ехидную улыбку.
С вдовы мгновенно слетела спесь. Она с ненавистью прищурилась и отчаянно вцепилась в рукав Тревора.
Тревор с искренним нетерпением ждал бала и встречи с Селиной – даже несмотря на вероломную верховую прогулку в обществе Кэмерона. Утро, проведенное вместе на сеновале, глубоко запало в душу. Как бы он ни старался, мысли крутились исключительно вокруг миссис Керкленд. И все же великолепное появление в зале виновницы торжества вызвало бурю чувств, совладать с которыми оказалось нелегко. Он не решался пригласить красавицу на танец, опасаясь собственных непредсказуемых действий. Да, он все еще обижался и злился, потому что не выносил лжи.
Пока он страдал и сомневался, Жизель вцепилась, подобно клещу, и больше не отпускала, отчего настроение окончательно испортилось.
А потом Тревор увидел, как беззаботно Селина танцует и флиртует с кузеном, и мир окончательно рухнул. Он даже не находил сил подойти и поговорить: боялся, что не выдержит светского тона и потребует объяснения предательского поступка – особенно коварного после идиллии на чердаке. А главное, лучезарное настроение Кэмерона и кокетство его дамы неоспоримо доказывали, что серьезного разговора между ними до сих пор не произошло.
На душе становилось все чернее. Выяснилось, что хозяйка бала обладает несокрушимой властью и способностью окончательно лишить рассудка.
Утренние события не выходили из головы. Он оставил Селину на чердаке спящей и спустился, чтобы почистить Пантера, а заодно прийти в себя. Она так сладко задремала в его объятиях – мягкая, женственно-доверчивая. Он долго лежал рядом, оберегая покой, тайно любуясь восхитительной чистотой черт, вслушиваясь в ровное дыхание. Так продолжалось до тех пор, пока в невинном сне она не обняла его, прильнув всем телом. Испытание оказалось превыше его сил.
Все случилось так просто и естественно, словно они уже тысячу раз лежали рядом. В душе родилось неведомое прежде стремление к чему-то неосязаемому и возвышенному, исключающему попытку соблазнения здесь и сейчас. Тревор боролся с вожделением сколько хватало сил, и все же был вынужден ретироваться.
