Селина сжала ладонями виски.
– Очень болит голова.
– У нее очень болит голова, – перевел Кэмерон.
– О, ради всего святого, замолчите! – потребовала Селина, приподняла юбку и бросилась вверх по лестнице.
Тревор с трудом сдержался, чтобы не догнать. Нет, только не сейчас. Сначала надо спокойно обдумать все, что только что довелось услышать. Он медленно вздохнул и перевел взгляд с испуганно убегавшей Селины на кузена: небрежно развалившись на диване, тот с беззаботным видом гладил котенка.
Подумать только: он мог убить Кэмерона!
В последние дни самым суровым испытанием казался разговор с отцом, однако даже безжалостный суд Джастина померк перед предстоящим выяснением отношений. В горле застрял комок величиной с кулак, а тщательно заготовленное извинение внезапно показалось жалким.
– Можешь присесть, – невозмутимо предложил Кэмерон. – Эта стена не упадет и без твоей поддержки.
Тревор подошел к столу и взял не тронутую Селиной чашку с уже остывшим чаем.
– Пей, – насмешливо посоветовал Кэмерон. – Она даже не прикоснулась.
Тревор ощутил глубокое облегчение. Все будет хорошо. Раз Кэмерон находит силы шутить, значит, простил. Он опустился на диван рядом с кузеном.
– Кажется, со времени нашего детства мебель стала ниже и теснее? – Кэмерон налил себе еще чашку. – Сидим чинно рядышком и пьем чай, как когда-то пили наши мамы.
Оба усмехнулись и с удовольствием потянулись к булочкам. Кэмерон сразу откусил едва ли не половину.
– Ты ведь не собираешься отпускать Селину в Сан-Франциско, правда?
– Разве я могу помешать ей осуществить задуманное?
Кэмерон засунул в рот вторую половину.
– Разумеется, можешь, если хочешь.
Некоторое время оба молча жевали, а потом Кэмерон заговорил снова:
– Кажется, я чего-то не понимаю. Почему не бросаешься под ноги, не останавливаешь, не предлагаешь руку и сердце? Причина кроется в ее бесплодии?
Тревор поставил чашку и печально посмотрел кузену в глаза.
– Селина твердо уверена, что мужчина должен получить от жены то, чего она дать не может. Что, по-твоему, из этого следует?
– Ерунда, Трев. Удержи ее, не дай уехать.
– Я моряк, Кэм, так что не имею права оставить ее здесь, а потом бросить и отправиться в долгое плавание. Идея абсурдная.
Кэмерон торжествующе взмахнул чайной ложечкой.
– Ага! Значит, возьми ее с собой.
– В Китай? Но она ясно дала понять, что на роль любовницы не согласна.
Кэмерон поставил чашку и с ворчанием забился в угол дивана.
– О боже! Ты настолько твердолобый, что твоей головой можно пробить стену. К тому же оба вы отличаетесь одним общим качеством – невиданным упрямством. Разница в том, старик, что Селина готова это признать, а ты нет.
Тревор хмыкнул и улыбнулся.
– Через два дня она отправится в путь вместе с вечерним отливом, – напомнил Кэмерон и, словно спохватившись, воскликнул: – О, прости! Как я мог забыть, что глава судоходной компании и сам об этом знает?
От одной лишь мысли о возможности взять Селину с собой закружилась голова. Усилием воли Тревор подавил лучик надежды, отчаянно пробивавшийся сквозь его стройную, но мрачную логику. Она ни за что не согласится, так что лучше сменить тему разговора.
– Завтра капитан Томпсон выведет первый клипер вместо тебя.
Кэмерон кивнул.
– Кроме нас двоих, он единственный сделает все возможное, чтобы поставить рекорд скорости. А что будет со мной?
– Я поведу второй корабль, а последний выйдет из порта через три недели. К тому времени ты уже поправишься и сможешь встать за штурвал.
Разговор перешел на профессиональные темы: груз, маршруты и строгие временные рамки, – затем Тревор принялся излагать план развития компании на пять лет вперед, однако вскоре заметил, что кузен перестал слушать.
– Кажется, я потерял тебя по пути?
Кэмерон удовлетворенно кивнул.
– Зато мне пришла в голову отличная идея.
– И в чем же она заключается?
– Дай время все обдумать. Завтра впервые вырвусь из домашнего плена и встречусь с твоим отцом. Ровно в десять. Присоединяйся, парень!
Глава 18
Никаких дел у Селины не осталось. Мари все приготовила заблаговременно и даже хотела отправить багаж заранее, однако госпожа решила, что надежнее держать вещи при себе вплоть до отплытия. Почему и зачем, она и сама не знала: то ли опасалась, что в последний момент что-нибудь может внезапно понадобиться, то ли надеялась на чудо, – и все же твердо решила уехать и больше не думала о Новом Орлеане как о родном городе.
Будущее казалось огромной черной дырой.
С Кэмероном удалось перекинуться лишь несколькими словами: он очень спешил впервые после дуэли выйти из дома. Сегодня, в ее последний вечер в городе, предстоял прощальный семейный обед. Селина мечтала, чтобы Тревор присоединился к компании, однако надеяться не смела.
Если бы только удалось перестать о нем думать!
Линдзи и Фелиция собирались приехать в порт, чтобы проводить. Селина очень боялась расплакаться, однако так решил Джастин, а его слово оставалось непререкаемым законом.
Она вышла за ворота, чтобы напоследок прогуляться по Французскому кварталу, однако настроение так и не поднялось. Вернулась домой и заглянула в розарий, удивляясь странному, почти равнодушному спокойствию. Возможно, включилась защитная реакция. К обеду оделась с такой же пустотой в душе, с какой проснулась наутро после страшной аварии.
В ресторане Антуана царило оживление. Официант в белых перчатках поставил на стол тарелку с черепашьим фрикасе. Еще недавно любимое блюдо привело бы в восторг, так что пришлось бы напомнить себе о необходимости есть медленно, маленькими кусочками, как подобает истинной леди, а сейчас не радовали даже деликатесы.
Платье глубокого цвета индиго обнажало плечи, облегало фигуру и выглядело более изощренным, чем те скромные наряды, которые Селина носила обычно. При каждом движении шелк вспыхивал фейерверком искр, отражая свет хрустальной люстры. Собранные в высокую прическу, перевитые жемчужными нитями локоны изящно обрамляли лицо, а подаренное Джастином бриллиантовое колье украшало декольте. Для безупречной законченности образа не хватало лишь преподнесенных Кэмероном сережек: одну из них так и не удалось найти. Мужчины за соседними столиками бросали на нее жадные взгляды, однако Селина их не замечала. Разве можно было узнать в этой холодной красавице живую, подвижную девочку, которая с удовольствием играла в мячик на соседней улице?
Мистер Андруз казался значительно более спокойным и уверенным, чем в последние дни: на осунувшемся от переживаний лице снова появился румянец. Кэмерон постоянно острил, не особенно заботясь о безобидности шуток. Элизабет и Майлз также держались непринужденно. Постепенно настроение Селины тоже поднялось: теперь, когда семья примирилась, можно было уехать без тяжкого груза в душе.
