Лесное образование с самого начала было очень разносторонним, его характеристикой сразу стал и по сей день остается широкий список преподаваемых дисциплин. Генрих Котта в одном из первых учебников по лесному хозяйству разделил все предметы на начальные (Grundlehren) и основные (Hauptlehren). К начальным он отнес пропедевтические курсы математики и естествознания, в которое входили физика или учение о природе, химия и естественная история. Раздел основных предметов Котта начал с лесоводства, в котором, с одной стороны, шла речь о методах выращивания древесных растений, а с другой – о методах рубки. Далее автор переходил к побочным формам лесопользования – таким как охота, сбор лесного опада, выпас скота в лесу под присмотром пастуха (правда, к тому времени такой выпас был уже либо прекращен, либо находился в процессе ликвидации), добыча торфа. Затем следовала глава об охране лесных угодий, имелась в виду охрана от людей, диких животных, вредных растений и природных катаклизмов, в первую очередь неблагоприятной погоды. Тема следующей главы – лесоустройство, в рамках которого уже более 200 лет обсуждаются и пересматриваются цели хозяйственного использования лесонасаждений. Следующий раздел Котта посвятил оценке стоимости лесов, а последний – своду законов о лесах. В заключение следовали главы из «соседних областей знаний»: перевозка леса, угледобыча, добыча и производства пека, устройство песчаников (сегодня мы бы назвали это закреплением песчаных дюн с помощью лесопосадок), лесное и охотничье право.
Часть этих учебных дисциплин обязана своим появлением практическому опыту, остальные же курсы, согласно княжеским распоряжениям, должны были организовывать и преподавать в качестве «прикладных» профессора других специальностей. Так сформировались лесная ботаника, лесная зоология, лесная энтомология, экономика и организация производства в сфере лесного хозяйства, лесное право, а вскоре и история лесов. Лесные науки не объединились в единую специальность, как это произошло, например, с учением о древностях, историей искусства или химией; скорее наоборот, наука о лесах всегда состояла из различных предметов, и, вероятно, это объясняется тем, что она не была «изобретена» в университете, а родилась вне академических стен по указанию государства или как минимум по его побуждению.
Служащие лесных ведомств, получившие высшее образование и назначенные государством на свои должности наряду с егерями (сотрудниками охотничьих ведомств) отвечали за состояние лесов. До революции 1848 года право на охоту оставалось, как правило, привилегией знати. Когда после этой даты была разрешена и стала широко распространяться общегражданская охота, повсюду уже были назначены профессиональные лесничие (фёрстеры). Они могли приобретать право на охоту в своих участках (форстах), однако это не всегда делалось именно так. Во многих случаях право на охоту на определенном участке леса получал не работающий на нем лесничий, а кто-то другой. В настоящее время за определенный участок угодий отвечают по большей части как лесничий (фёрстер), так и сотрудник охотничьей службы (егерь), причем деятельность лесничего сохраняет профессиональный характер, а охотой занимаются либо по совместительству, либо в качестве очень серьезного «хобби».
Одной из главных задач лесничих, имевших теперь более солидное образование, была полная ликвидация сервитутов
[119] – многочисленных форм побочного лесопользования. Хотя уже с XVIII века во многих лесах был прекращен выпас скота, а сбор опада и подсочка деревьев значительно сократились, однако общий процесс разделения на лес и земли сельскохозяйственного назначения в начале XIX века еще был далек от завершения. Сельское население повсюду очень не любило лесничих, ведь они отвечали за перевод земель, ранее используемых как общинные (альменда), в специализированные лесные – форсты
[120], где любая сельскохозяйственная деятельность запрещалась. С точки зрения крестьян, прежде всего сельской бедноты, владевшей скотом, но не имевшей земли, княжеские распоряжения о новых форстах были ничем иным, как отъемом у них части хозяйственных земель. К тому же лесничий был обыкновенно человеком приезжим, чужаком, для местных жителей он зачастую оказывался первым представителем государственных служб, с которым они имели дело. Лесничие без устали боролись с браконьерством, и благодаря превосходному образованию преуспевали в этой борьбе. Не удивительно, что одновременно с усилением лесной администрации появляются многочисленные легенды об охотниках-браконьерах. Многие из таких «вольных стрелков» представлены в легендах героями-мучениками, добрая слава о них разошлась не только среди крестьян, но и в куда более широких кругах
[121].
Хотя часть лесничих ратовала за сохранение как минимум некоторых побочных пользований, общая тенденция к ликвидации сервитутов была вполне отчетлива. В реальной жизни их исчезновение объяснялось не стремлением защитить леса, а тем, что промыслы перестали приносить прибыль. Появление минеральных удобрений сделало невыгодным использование лесного опада и подстилки. Хорошо удобренные многопольные пастбища были куда доходнее, чем выпас скота в лесах и на выгонах, тем более что не надо было платить пастуху. Отправляться в лес за дубильным корьем или смолой потеряло смысл, когда на рынке появились синтетические дубильные средства, а нефтяная промышленность начала вырабатывать синтетические смолы.
В ходе деления площадей на лесные, предназначенные для роста деревьев, и открытые, сельскохозяйственные наиболее плодородные участки отводились под земледелие. Лесному хозяйству, напротив, доставались земли, тяжелые для земледелия, или такие, где оно не было прибыльным. Лес сажали на крутых склонах, скудных и маломощных почвах, дюнах, которые таким образом закрепляли, на истощенных чрезмерным пользованием, ни к чему более не пригодных пустырях. Его сажали на месте брошенных в XIX веке крестьянских селений, потому что на доход с земли нельзя было купить минеральные удобрения и провести мелиорацию. Создание искусственных лесов усилило и без того заметный контраст между сельским ландшафтом низин и холмов, с одной стороны, и более высокими горами, затянутыми лесом, – с другой.
