На «до свидания» Катков не ответил, он имеет свойство быстро переключаться на свои мысли, поэтому перестает видеть и слышать. Было уже поздно. Выйдя на улицу, Олег посетовал:
– По-моему, Глеб Аркадьевич много лишней работы заставляет нас делать. Мы расследуем убийство Галдина, а он вдруг поверил Астраханову, ненавидящему Зосю, и собрался выяснить, не убила ли она Аду. Это уводит от дела, все расползается.
– Кака всегда так, – открывая дверцу машины, хихикнул Санин. – Что бы ни услышало его всеслышащее ухо, он будет копаться в каждой мелочи. Зануда, что с него взять.
– Случалось, – подал голос Цибаев, садясь в машину, – его занудство помогало попутно раскрыть еще парочку преступлений, не связанных с главным. У него это лихо получается, методы, правда, не очень. Как хочет, так и поступает, невзирая на законность, жалобы на него строчат, но начальство всегда все улаживает. Поехали?
– Постойте! Меня забыли!
– Вот и он, – вздохнул Санин. – Придется делать крюк.
Глава 20
Последнее время стало модным устраивать ужины не в ресторанах, а дома, но приглашать поваров с официантами, а то и узких специалистов, например китайской или французской кухни. Чем объяснить подобную причуду, никто не мог сказать, очевидно, это своего рода соревнование между знакомыми, которое, в общем-то, и не выпячивалось. Не исключено, что всех тянет к домашности, непринужденности, удобству – а его не даст ни один ресторан в мире, – тянет к искреннему веселью, которое было в юности. Искреннего веселья как раз не случается, потому что прошли годы, изменилось время, изменились люди и их положение, юность не возвратишь, она так же далека, как внеземные миры.
У новоявленного дворянина Метлова распорядок был неизменный: обильное застолье с задушевными тостами и восхвалением хозяина, потом перерыв, никаких скрипок и голых девиц, никакой ненужной мишуры, отвлекающей от истинной цели собрания – расслабиться. Метлов человек старых традиций, хотя ему всего сорок пять, но он считает, что люди прежде должны хорошо поесть, пообщаться, вспомнить прошлое, посмеяться над юношескими мечтаниями, рассказать о достижениях. Собрались гости, нашедшие свое место под небесной сферой – огромной и в то же время тесной, ведь не каждому удалось сделать скачок вверх. И нет гарантии, что когда-то близкие друзья сейчас не стали тайными врагами, ведь всем тесно под небом голубым.
Зося трудно привыкала к непредсказуемым людям типа Метлова, которые вчера вились вокруг тебя, а сегодня без видимых причин отворачиваются. Она так и не адаптировалась в этой среде, что по ней незаметно, но внутри постоянно ощущала дискомфорт. Зося старалась украдкой поймать на себе взгляды во время застолья, дабы определить по ним – злобным и беспощадным, – кто знает о ней правду. Расчет был прост: раз Семена раскусили, то должны знать хотя бы мизерную часть о ее участии тоже, ради этого она и притащилась сюда. Одно было нелогично: почему Семена убили у Бабаджанова? Этого не должно было произойти, но произошло, значит, что-то оба упустили. Она ловила на себе взгляды, да только как ни старалась прочесть по мимике и глазам мысли, ей это не удавалось, даже в Астраханове она не заметила обычной враждебности, впрочем, он в ее сторону и не смотрел.
Ужинали в доме, перед сменой блюд вышли прогуляться в сад, который по площади и устройству значительно уступал владениям Бабаджанова. Однако и здесь ландшафтный дизайнер постарался оживить скучный огородный пейзаж, соорудив альпийские горки, расставив беседки и засадив пространство причудливыми растениями. Зося не рискнула остаться в доме, где было неизвестно чего ждать, она вышла на воздух, поболтала с женщинами о том о сем и побрела по аллее в одиночестве.
Вообще-то Зося рассчитала, что убить ее здесь вряд ли отважатся. Место заповедное, ведь Метлов большая шишка – начальник налоговой инспекции, убить в его доме – беспрецедентная наглость. И вторая причина смелости Зоси: по идее, к ней должен подойти тот, кто распорядился убить Галдина, чтобы поторговаться со слабой стороной, но при условии, что он узнал об участии Зоси в заговоре. А как узнал? – задавалась она в сотый раз вопросом. Зося присела на скамейку, механически ее рука опустилась в сумочку и сжала пистолет. Задумалась. Нелегко ей. И вдруг сзади услышала хриплый голос с одышкой:
– Чего откололась от коллектива, Зосенька?
Чуйко оперся лапищами о спинку скамьи и навис над ней всем своим жиром. Когда-то он крышевал рынки, под его кнутом находилась тьма молодчиков, те и обдирали торговцев. Позже он понял, что дело это не столь прибыльное, как хотелось бы, к тому же опасное, всегда найдется головастик, который попросту отвоюет право на дань, а то и менты повяжут. Ему нужен был статус пусть не ферзя, а хотя бы первой пешки. Пошла цепь загадочных событий: погиб один директор рынка, застрелили второго, взорвали третьего, четвертый утонул в бассейне бани… А владельцем этих рынков непонятным образом стал Чуйко. Зося с трудом удержала мышцы лица, чтобы они не сложились в брезгливую гримасу, в то время как Чуйко переместился на скамейку.
– Видела центр Бабаджанова? На джипе можно ездить по отделам.
– Вы, как всегда, преувеличиваете, да?
– А, так ты не была на открытии? И я не был. Зашел перед концом рабочего дня. Вот паскудник, мои базары обставил. Да как обвел всех! Повесил табличку «Строительство госучреждения», в то время как у меня отняли точку – стадион. Видишь ли, молодежи спортом негде заниматься. Кто сейчас спортом занимается? Наркоманы? Я насмерть бился, но барахолку пришлось перенести за город, а Бабаджанову разрешили открыть торговый центр. Зося, мне нужна твоя помощь. Узнай, что он еще затеял, все его планы. Опять на меня наезжают, может, это с его подачи. В моем районе затеяли строительство с табличкой «Госучреждение», неспроста это…
– Как я узнаю? – чуть не вышла из себя она.
– Будто не соображаешь, – фыркнул он, далее тон взял грубый: – Как раньше. Под одеяло к нему залезь, он таких баб любит.
– Послушайте, Валерий Петрович, я уже не девочка, чтобы мной помыкать. Заплатите главному архитектору, он выложит, что затеял Бабаджанов…
– Ты меня учить будешь, блядина? – процедил он сквозь зубы, потрясая обвислыми щеками. – Не забывайся. Я тебя в люди вывел, где ты была бы, если б не я? Ты по гроб мне обязана.
– По чей гроб? – прошипела зло Зося.
– По твой. Думаешь, я лох, ничего не знаю? Паспортами запаслась и решила деру дать? От меня, что ли? Хе-хе! Запомни: ты у меня в кулаке. Делай, как я сказал, пока у тебя щечки не облезли. Срок – неделя.
Она закусила губу, чтобы не выстрелить ему в спину, когда Чуйко удалялся. Он ее вывел в люди! Она у него в кулаке!
Зося приехала из маленького города, искала работу, на одном из рынков требовался диктор, читающий объявления, зарплата была хорошая, по тогдашним меркам. Она, поскольку занималась в драмкружке, пришла на прослушивание. Чуйко принял ее на работу, устроил временную прописку, долго присматривался, потом начал обработку, мол, это все копейки, ты можешь заработать неплохие деньги. Он не заставлял ее спать с ним, вкусы у него были особенные, но предложил сопровождать в поездках достойных людей, которым нужна красивая молодая женщина «для престижу». Не без колебаний Зося согласилась, позже эту деятельность стали называть эскорт-услугами и поставили в один ряд с проституцией. Но платили действительно хорошо, правда, иногда клиенты вели себя отвратительно, иногда даже били. Побаиваясь Чуйко, за синяки платили дополнительно. Зося сняла великолепную квартиру, стала хорошо одеваться. Только Чуйко оказался не таким уж бессребреником, озабоченным судьбой девушки, ему требовались проценты от заработка плюс (и это главное) сведения о клиентах, Зося добывала их, не задумываясь, зачем это надо. Когда она подружилась с Адой, Чуйко не отстал от нее, через Зосю он и проник в рассадник капиталистов и главарей города. Жирный урод! А Нереда какой подонок – донес Чуйко! Это и есть те ошибки, которые душат хуже петли на шее, но их уже не исправить.
