Но девочка не отступала, снова натянула тетиву.
И поймала на мушку Роллана, наносящего крокодилу очередной удар.
Абеке выругалась, опустила лук и крадучись двинулась к крокодилу.
Медленно, но верно Роллан рассчитывал сбросить Шейна вниз, причем правой рукой. Надо лишь вычислить, куда упадет захватчик.
И подкараулить его вместе с Уразой.
Роллан исхитрился встать и, пригнувшись, балансировал на извивающемся хребте. Молодец, и где только научился? Такими темпами Шейн скоро окажется на земле. Абеке натянула тетиву так, что коснулась большим пальцем щеки. От клинка ли Роллана, зубов Уразы или ее стрелы, но Шейну вот-вот настанет конец.
Внезапно мир вокруг померк.
Абеке растерянно опустила лук и заморгала, гадая, что случилось.
Свет вспыхнул и снова померк. Запрокинув голову, Абеке в оцепенении наблюдала, как через круглый люк в крыше, заслонив собой солнце, спускается нечто поистине огромное. Гигантская птица.
В павильоне воцарилась мертвая тишина. Мантии, звери-воители застыли, не сводя глаз с незваного гостя. Острый благородный профиль, крючковатый клюв. Абеке вдруг осенило: Халавир. Настоящий исполин, он задевал крыльями противоположные стены большого зала.
Широкими взмахами орел начал приземляться. Абеке порывом ветра отбросило в сторону. В павильоне начался ураган, казалось, сам воздух содрогается и ревет от страха. Великан Бригган цеплялся когтями за каменные плиты, но тщетно – вслед за остальными его снесло прочь. Прижатый к стене Конор кричал что-то, но слов было не разобрать.
Устоял только крокодил. Шейн распластался на нем, хватаясь за чешуйки, тело содрогалось под мощными порывами. Бедная Ураза пыталась затаиться под боком у рептилии, но ураган оказался сильней – оставляя глубокие царапины на полу, леопард растянулся на боку между скамьями.
Ветер больно бил в глаза, но Абеке терпела, не отворачивалась.
Халавир сложил гигантские крылья и опустился на землю. Красавец-орел с серовато-голубым опереньем устремил немигающий взгляд на Шейна. Невероятно длинный, заостренный клюв сулил смерть с одного удара.
Шатаясь, Абеке поднялась. Вслед за ней остальные. Эссикс громко заверещала. Халавир, склонив голову, слушал. Потом резко повернулся к Шейну.
Вопреки ожиданию, тот не дрогнул и, стукнув кулаком по груди, отправил крокодила в спячку. Роллан с грохотом полетел вниз. Орел же поймал Шейна в клюв и бережно поставил на ноги.
Но почему?
Халавир ведь должен сторожить Ково. Как он здесь очутился? И почему помогает Шейну?
При всей очевидности ответ не укладывался в голове.
Халавир был приспешником Пожирателя.
Не теряя ни секунды, Шейн сорвал с саркофага талисманы и торжествующе помахал ими.
Ураза бросилась в атаку и желтой молнией обрушилась на Шейна, острые клыки в миллиметре от его бедра. Но тут Халавир взмахнул крыльями, и леопард кубарем покатился по полу.
Абеке беспомощно наблюдала за происходящим, не в силах шевельнуться.
Мощный шквал опрокинул Шейна навзничь, но талисманы он не выпустил. Ловко выставив лапу, орел сомкнул когти вокруг талии захватчика. Когтями второй обхватил торс и с ликующим криком взмыл под облака.
Абеке не сдавалась, выпустила стрелу, но ее тайфуном снесло на землю. Стиснув зубы, девочка снова натянула тетиву. Последний взмах, и Халавир растворился в вышине, унося с собой Шейна.
И талисманы.
Эссикс хотела кинуться в погоню, взлетела – и камнем рухнула вниз, волоча подбитое крыло.
Долгое время под сводами павильона слышались только стоны раненых да возгласы зверей. Мало-помалу уцелевшие Мантии сумели встать. У Олвана из пореза на виске сочилась кровь, лося он отправил в спячку, чтобы животное не мучилось со сломанной лодыжкой. Ураза хромала, припадая на одну лапу. Бригган тряс огромной головой, словно пытался стряхнуть боль. Конор потирал шею. Роллан в растерянности таращился на кинжал, который совсем недавно вонзал в крокодила. Потом поднял взгляд на Абеке.
В нем читалась невыносимая обреченность. Даже внезапное появление Халавира и его предательство не снимали с девочки груза вины.
Она закрыла лицо руками.
Олван нарушил тягостное молчание.
– Халавир предал нас. Значит, надо готовиться к худшему: Ково вот-вот окажется на свободе.
«Я тоже вас предала, – с отчаянием размышляла девочка. – Все из-за меня».
Олван с его кипучей энергией был не из тех, кто долго скорбит, однако сейчас в глазах лидера Мантий стояли слезы. У Абеке чуть сердце не разорвалось от непривычного зрелища.
– Все кончено, – проговорил Олван. – Захватчики добыли талисманы. Теперь их ничто не остановит.
15
Итоги
Пастушком Конор сиживал у разрушенной стены на лугу рядом с домом и коротал время, переворачивая камень за камнем, чтобы посмотреть, что под ними. Эта ночь выдалась в точности как оборотная сторона тех камней: сырая, серая и шершавая.
Они с Абеке стояли у парапета замка, глядя на темную линию прибоя. Лунный свет скользил по пенистым шапкам волн, где-то там дрейфовал покинутый корабль Шейна. Ему, улизнувшему в когтях Халавира, он больше не понадобится. С утренней битвы минуло много времени, Пожиратель был уже далеко.
Конор машинально потирал затылок, ноющий после удара о каменные плиты главного зала. Заметив его жест, Абеке со вздохом отвернулась. Всю вторую половину дня до вечера она только и делала, что извинялась. Под конец ее тошнило от звука собственного голоса.
– Да ладно, могло быть и хуже, – успокаивал Конор и, не дождавшись ответа, продолжал: – Например, земля могла превратиться в кипящую лаву.
Абеке вымученно улыбнулась, глаза покраснели от слез.
– Судя по всему, ты здорово выручила Мейлин, – гнул свое Конор. – После того, что случилось в Океане… это очень благородно с твоей стороны.
Абеке вздохнула.
– Она моя подруга. Друзей любят несмотря ни на что.
– А я о чем толкую! Есть вещи похуже, чем доверие, согласись? Шейн обманул тебя, и это на его совести. Просто сердце у тебя не камень, что не может не радовать.
– Ты слишком добр ко мне. По-моему, совершенно незаслуженно.
– Шейн всем запудрил мозги. Одна росомаха чего стоит. А Гар целенаправленно изображал из себя Пожирателя. Не погибни он в пустыне, мы бы сроду не узнали, что росомаха – его зверь. Думаю, Гератон специально убила Дрину, чтобы у Шейна якобы появился повод отречься от своих. И ведь мы поверили! Все до единого, не только ты.
